День под плохой звездой

– Из тебя получился бы идеальный разведчик, – отвлекся от своей работы Андрей.

Вера, как и многие сотрудники, постоянно проходили тренировки на умение угадывать. Нельзя сказать, что неудачливых считали первыми кандидатами на увольнение, но и без развитого шестого чувства карьеру в полиции, особенно космической, не сделать. Проверки были постоянными, среди сослуживцев и друзей они превращались в подобие светских отношений. При ошибках не обижали, но называли правильное решение, чтобы в следующий раз прежде, чем высказать предположение, испытуемый оценил бы все ощущения и нашел, какое подсказывает ему правильный ответ. Конечно, в борьбе с биологическим терроризмом профессионалы бил посильнее. Но и космические посты могли похвастаться специалистами, достойными уважения.

– Я не считаю, что пора отчаиваться. Это была лишь надежда на хорошие перспективы, а не реальная жизнь, в которой мы потеряли что-то родное и важное, – с грустью заметила Вера.

– Я тоже стараюсь не думать о том, что начало реализации самых лучших планов опять откладывается.

– Нажми на кнопку отключения собственного гнева. И скажи врачу, когда у тебя получится таким образом снять стресс, – грустно пошутил Андрей.

Саша улыбнулся. Само понимание хорошей жизни у других возникает тогда, когда видишь собственное умение быть довольным тем, что человек уже имеет. Уметь не корить себя за неудачи, не надоедать жалобами на провалы и лишения. Мнение о высоте той планки, которую взяли другие, чаще всего складывается с подачи других. Не многие в жизни видели президентов, миллионеров или королей. Рассказы о них почти полностью стали кухней журналистов или писателей, если речь идет об уже давно ушедших из жизни или прославленных современниках. Литературный талант не дает им возможности показать предмет описания немытым, глупым, скучным, не прибегая к приемам искусства. Они оттачивают совершенство изложения идеи, делают материал интересным, но сами ошибки или неудачи героев под этим прессом уходят куда-то в сторону, делая героев репортажей почти людьми, которым не свойственно ничего существующего у людей рядом с тобой.

– Придется смириться с одиночеством и думать о том, чтобы теперь возвращаться к привычному графику.

– Надо быть еще внимательнее, чтобы поправлять поступившие работы.

– Они нужны для того, чтобы люди, увлеченные компанией постройки Марса, учились.

– Я тоже думаю, что мягкий прием молодых членов кланов только пойдет на пользу самым признанным. У них будет больше поклонников.

Только принцип «не навреди», который давно стал частью жизни врачей-биофизиков ИТА, сдерживал их недовольство тем, что они не получили контракта для работы в более спокойном режиме. Они попробовали почти все способы найти расположение иностранного авторитета, но получили отказ. Даже сама идея обратиться к нему вызывала сомнения с самого начала. Он распоряжался деньгами, но оказалось, что слишком сложно будет договориться о том, чтобы он относился к работникам лаборатории более спокойно, как к маленьким людям. Почему-то самые обычные проявления жизни, которые не замечали дома, в нем вызывали желание искать более сильных или известных людей. Скромность, без которой невозможно сделать карьеру в русской части России, была в его стране слишком мягкой, чтобы останавливать непривычные для России нападки, привычно и почти физически сдерживаемые его соотечественниками.

– Ты думаешь, позже он не появится?

– С какой-то стоящей идеей? Вряд ли.