День под плохой звездой

– Нет, зараженная еда досталась им со стола соседки и подруги. Сейчас я думаю, что она была слишком старая, чтобы проявить волю в выборе. Может быть, она так протестовала, не желая думать о защите ради жизни, которая была у нее когда-то, еще до эпидемии.

– А родители?

– Они погибли полгода назад в автокатастрофе.

– В Таллине?

– Нет, я звала их сюда, но они оставались в Казахстане, туда пришлось переехать после карантина.

– У них были браться или сестры?

– У мамы было два брата, у папы – один. Все они были одного возраста, намного старше моих родителей. И все попали по призыву в войска по борьбе с заражением.

– Ни один не вернулся?

– Угадали. Мама и папа еще до свадьбы обсуждали их судьбу и решили пожениться, как самые похожие и самые удачливые люди на свете. Ведь им удалось выжить.

– Динар был в ними знаком?

– Мельком. Но после их смерти, такой внезапной, Динар для меня остается воспоминанием о жизни, когда они были далеко, но не на небесах. В моем сердце они почти все вместе из-за того, что у меня мало родных. Помню, мама говорила, что у нее был троюродный брат, но мы потеряли его очень давно. Еще после того, как он с семьей уехал в какую-то зарубежную страну. Конечно, он и сам не хотел поддерживать связь, иначе за столько лет на чужбине написал бы маме или ее отцу.

Игорь сочувствовал Даяне. Время разгула эпидемии было страшным, даже если ты о нем только читал или мельком видел фотографии жертв. Тогда многие оставались сиротами. В первое десятилетие после того, как был сконструировал вирус, жертвой его мутации могло быть любое существо, так опасны были контакты с полусинтетическим творением компьютера. Замена ДНК способом, который выбрали как наиболее простой генные инженеры, не остановилась после утечки их продукции. Теперь она уже была не за стеклом. Конечно, если бы проверки и карантин объявили сразу, жертв было бы меньше. Но правительство боялось оказаться за решеткой, поэтому секретность поддерживали, не желая подконтрольных ему средств. Позднее все, связанное с эпидемией вошло в учебники для спецслужб и отдельный курс обучения для космических инженеров. Когда кордоны от вирусов уже ставили в космосе, ни один парламент мира не решился спорить о необходимости выделения средств. Даже игрокам, самым неумелым шахтерам, читали курс бактериологической защиты, а знания проверяли с той же тщательностью, как и их выводы о состоянии материалов.

– У вас остались друзья по институту? – Игорь спросил Даяну об этом, надеясь найти для нее поддержку хотя бы в кругу старых знакомых.

– Я бы сказала, что нет. Навсегда пропала моя подруга, хотя она была мне не близкой. Мы поссорились из-за Динара, который ей тоже нравился. Потом она уехала к себе село где-то в Казахстане, ее выдали замуж и они всей семьей уехали в какую-то арабскую страну.

– А из местных у вас друзья были?

– В Тарту люди привыкли быть одиночками. Моя группа была не исключением. Тем более, что мы учились экономике, где каждый разговор о делах дал бы возможность даже случайному приятелю разорить тебя. Даже если он всего лишь проболтался о твоих секретах на собеседовании в фирме, куда стремился попасть на работу.

– У все была большая группа?

– Нет, я училась на вечернем факультете и в группе нас было всего девять. Далеко не все из них приходили вовремя даже на экзамены. Мне так и не удалось ни с кем сблизиться. Я и сейчас считаю, что доверяю только моему управляющему компанией, Петрису Кивимяе. Старик плохо видит, но я могу его назвать самым порядочным человеком из тех, кого я встречала в жизни.

– А ваш управляющий хорошо знает Динара?

– Нет, он никогда не видел его. Я обычно не приглашаю мужчин домой, а Динар всеми способами избегал работы и всех, кто с ней связан. Естественно, это касалось всех моих служащих. Он был домоседом, поэтому не встречаться с ними ему было не тяжело. Фотографии, конечно, я ему показывала. Он старается не вмешиваться в мои дела, чтобы не потерять работу.

Динар появился через четыре дня. Вначале Игорю позвонил бармен из того самого мрачного заведения в Одессе. Он так же зло, как при личной встрече, сказал, что Динар готов показать свои успехи в лечении, если он придет туда же через четыре дня. Игорь согласился. После этого Даяна получила письмо от самого Динара, где тот клятвенно заверил ее в любви и скором выздоровлении. При этом он не просил денег, что свидетельствовало о его серьезных намерениях. Слова нежности он предварил рассказом о том, как испугался, увидев Игоря и представив себе, что Даяна покинет его навсегда. Сам факт его прихода Динар посчитал ее попыткой передать последнее прощание. Он молил не обижаться на него за недостойное бегство и клялся ей в любви. После получения этого письма Даяна Анджан стала еще более задумчивой, чем раньше. Видно было, что она пытается преодолеть свой ступор, держась за умение действовать, которое показал ей Игорь. Она отпустила его на самолет лишь за день до назначенного Динаром свидания, но проводила только до такси в аэропорт.