День поминовения

– Вот видите? – сказала Айрис, волнуясь. – Ей было так тяжело, она была в отчаянии! И ей не хотелось жить.

– А вы знаете, кто адресат этого письма?

Айрис кивнула:

– Стивен Фарадей. Не Энтони. Она любила Стивена, а он поступил с ней жестоко. И тогда она взяла яд в ресторан и отравилась у него на глазах. Может быть, она хотела, чтобы Стивен раскаялся и горько пожалел, что так с ней обошелся.

Рейс задумчиво кивнул и, помолчав, спросил:

– Когда вы нашли это письмо?

– Примерно полгода назад. Оно лежало в кармане старого халата.

– А Джорджу вы его не показали?

– Ну что вы! – с жаром воскликнула Айрис. – Как я могла это сделать? Предать свою родную сестру? Ведь Джордж был уверен, что она его любила. Как я могла показать ему такое письмо после ее смерти? У него возникла своя версия, он считал, что Розмэри была убита, и я его не разубеждала, хотя и знала, что все было не так. Я же не могла сказать ему правду. Но сейчас я хочу знать, что я должна делать. Я показала это письмо вам, потому что вы были другом Джорджа. А инспектору Кемпу тоже нужно будет его показать?

– Да. Кемп должен его прочесть. Это ведь вещественное доказательство.

– Значит… значит, его могут огласить на суде?

– Необязательно. Совсем необязательно. Следствие занимается смертью Джорджа, и огласке подлежит только то, что имеет непосредственное отношение к делу. Пока что позвольте мне забрать это письмо.

– Ну хорошо.

Она проводила его до входной двери. Когда он уже стоял на пороге, она вдруг сказала:

– Это письмо доказывает, что Розмэри покончила с собой?

Рейс ответил:

– Письмо, безусловно, подтверждает, что у нее была причина для самоубийства.

Айрис глубоко вздохнула. Спустившись по ступенькам на тротуар, он оглянулся. Она все еще стояла в дверях, глядя ему вслед, пока он переходил на другую сторону площади.

Глава 7

Мэри Рис-Тальбот глазам своим не поверила, увидев перед собой полковника Рейса.

– Вы ли это, дорогой? Какими судьбами? Я не видела вас с тех самых пор, как вы таинственно исчезли из Аллахабада[67]. Что вас сюда привело? Уж конечно, не просто желание меня повидать. Вы ведь противник светских визитов. Ну, ну, не томите, признавайтесь и оставьте свою вечную дипломатию.

– Применительно к вам, Мэри, дипломатия была бы пустой тратой времени. Вы ведь видите все насквозь – я давно это знаю.

– Ближе к делу, ближе к делу, голубчик.

Рейс улыбнулся:

– Скажите, горничную, которая открыла мне дверь, зовут Бетти Арчдейл?

– Ах вот оно что! Слушайте, не станете же вы убеждать меня, что эта девушка, типичное дитя лондонских трущоб, на самом деле знаменитая европейская шпионка? Я все равно не поверю.

– Нет, нет, боже сохрани!

– И не рассказывайте мне, что она агент нашей контрразведки. Тоже не поверю.

– И правильно сделаете. Эта девушка простая горничная, больше ничего.

– С каких же это пор вы интересуетесь простыми горничными? Впрочем, Бетти не так уж и проста – это продувная бестия.

– Видите ли, – сказал полковник Рейс, – я надеюсь получить от нее кое-какие сведения.

– Не исключено, если вы сумеете найти к ней подход. У этой девушки поразительно развита способность оказываться на минимальном расстоянии от замочной скважины, когда за закрытой дверью происходит что-то интересное. Великолепно разработанная техника. Итак, что требуется от М.?

– М. любезно предлагает мне выпить с дороги, затем звонит, вызывает Бетти и отдает ей соответствующее распоряжение.

– А когда Бетти вернется?

– К этому времени М. успеет тактично удалиться.

– И сама станет подслушивать под дверью?

– Как ей будет угодно.

– Не грозит ли мне впоследствии опасность лопнуть от перенасыщенности секретной информацией относительно последнего общеевропейского кризиса?

– Боюсь, что нет. Политика не имеет к моему делу ни малейшего отношения.

– Какая досада! Ну так и быть, я согласна участвовать в вашей игре.

С этими словами миссис Рис-Тальбот, живая темная шатенка сорока девяти лет, позвонила и велела своей хорошенькой горничной принести полковнику Рейсу виски с содовой.

Когда Бетти Арчдейл вернулась с подносом, миссис Рис-Тальбот уже стояла на пороге двери, ведущей из гостиной в другую половину дома.

– Полковник Рейс хочет кое-что спросить у вас, – сказала она и вышла.

Бетти подняла свои отнюдь не робкие глаза на высокого, седого, по-военному подтянутого человека, и в глубине их промелькнула тревога. Он взял с подноса бокал и улыбнулся.

– Видели сегодняшние газеты? – спросил он.

Бетти насторожилась.

– Да, сэр.

– И прочли сообщение о том, что мистер Джордж Бартон внезапно скончался вчера вечером в ресторане «Люксембург»?

– Да, сэр. – Бетти оживилась, глаза ее заблестели – типичная реакция обывателя на происшествия и несчастные случаи, которые вносят разнообразие в жизнь. – Вот ужас-то!

– Вы служили у него в доме, если не ошибаюсь?

– Да, сэр. Я уволилась прошлой зимой, после смерти миссис Бартон.

– Миссис Бартон ведь тоже умерла в этом ресторане?

Бетти кивнула:

– Угу. Смех да и только, правда, сэр?

Рейс не усматривал в этом совпадении ничего особенно комического, но он понял, что Бетти выразилась фигурально.