День поминовения

Через год после Лориного замужества с отцом случилось несчастье. Якова Борисовича арестовали, обвинили в махинациях с золотом и вредительстве. Тетушки уверяли, что “посадил” отца один из техников.

Отношение к случившемуся у Лоры и Левы было разное. Лева возмущался, кричал, размахивал руками, убеждал жену, что дыма без огня не бывает, и хвалил себя — недаром он считал нужным отделиться. Лора плакала, жалела отца, в душе верила в его честность и чистоту, ждала, когда недоразумение выяснится, но все же колебалась: может ли быть дым без огня?

Ничего не выяснилось, Якова Борисовича не освободили, так он и сгинул где-то на Севере. Теток уплотнили, оставили им одну комнату, прислуга ушла, зубоврачебное оборудование было конфисковано в счет налоговой задолженности. Жизнь стала трудной, денег не было, надо было зарабатывать. Лева ушел с третьего курса, его тянула газетная работа, активное вмешательство в жизнь, разъезды по деревням и стройкам. Он присылал корреспонденции с мест, писал очерки, все ему удавалось, Лев Левин приобретал имя, его материал шел часто на третьей полосе подвалом.

Лора тоже ушла из института. Все чаще приходилось брать справку у врача, она пропускала много занятий. Декретный отпуск, роды, кормление ребенка — все это спасло ее от возможного исключения. Отец испортил ее анкету, вероятно, ее вычистили бы из института, помогла Лилька. Нужно было работать, Лора пошла нянечкой в ясли, чтобы устроить дочку. Девочка, худенькая, бледная, росла плохо. Лева называл ее жестоко Лилькой-килькой. К счастью, болела она нечасто. Так тянулось два года. Больше выдержать Лора не могла, она была согласна на любые условия, лишь бы делать любимое дело, работать, как Левка, продолжать учение. Пошла в газету, где муж работал в штате, тайно от него, к заместителю главного редактора Редобобу, она его знала. Поговорила откровенно и горячо, просила хоть какой-нибудь внештатной работы, отдельных поручений. Ее посылали несколько раз в глубинку сделать материал о соцсоревновании и ударниках труда. Лора была довольна, она горела святым огнем, и этот огонь счастливо для нее освещал только положительное и героическое. Остальное ее не интересовало, она его просто не замечала.

Лора упросила тетю Соню взять на время Лилю, чтобы поступить заочно в Москве в экономический институт им. Плеханова. Тетя Сара устроилась на работу в библиотеку, где много лет помогала как общественница. Софья Марковна зарабатывала вязаньем. Раньше она вязала для родных, теперь брала заказы,— в моду входили береты с помпонами и шарфы

Лиля была ясельным ребенком — тихим и некапризным, любила возиться с куклами и лоскутами где-нибудь в уголке.

Софья Марковна привязалась к девочке, не отдавала ее подолгу матери, и Лора могла учиться и работать — торопилась наверстывать упущенное.

Весной сорок первого Лора уехала в Москву — за месяц до экзаменационной сессии для заочников. Левка уговорил ехать пораньше, спокойно готовиться в Ленинской библиотеке, обещал гулять с Лилей и помогать тете Соне.

Война обрушилась внезапно на жителей столицы и на многие тысячи приезжих. И все, кто приехал в Москву — учиться, консультироваться, отдохнуть, оперироваться, повидаться, отпраздновать, согласовать, приобрести, посмотреть,— все эти тысячи людей ринулись на вокзалы. Одни торопились домой, хотели уехать немедленно, другие — только узнать, как с поездами, билетами.

Уезжали многие студенты-заочники.

Немецкая авиация в первый же день бомбила Киев. Лора звонила теткам, провела на почтамте более четырех часов — линия была перегружена, нет соединения. Тетя Соня ее успокоила: в подвале дома оборудовано бомбоубежище, Лиля не боится взрывов, Лева работает, на фронт пока не посылают. В конце короткого разговора тетя Соня вдруг всхлипнула:

— Постарайся не задерживаться, моя девочка, мало ли что.

Лора разрывалась: хотелось ехать домой, к своим, но сессию пока не отменили. Лора была дисциплинированной комсомолкой, выросла в сознании, что “надо” всегда важнее, чем “хочу”. Она не представляла, как можно бросить дело даже в таких чрезвычайных обстоятельствах. Многие оставались на сессию. В большой тревоге, слушая ежедневно сводки, узнавая о бомбежках городов Украины, Белоруссии, о быстром продвижении врага, ожидая вестей от своих, просиживая часы в очереди на переговоры, провела Лора первую неделю войны. Она продолжала заниматься, сдала еще один экзамен, оставался последний — история философии. Сдаст — значит, перейдет на четвертый курс. Сдаст, и сразу домой.

Двадцать девятого июня Лора узнала, что наши войска отступили от столицы Белоруссии, немцы взяли Минск. Нет, нельзя оставаться, надо все бросать и ехать, ехать скорей.

И Лора отправилась на Киевский вокзал разузнать о поездах и, если удастся, взять билет.