День помощи (СИ)

– Товарищ генерал-полковник, – явно не заметив на лице начальника недовольство, продолжил Синицын. – Я считаю, что американцы по каким-то причинам хотят знать все перемещения наших войск по европейской части страны. Никаких сомнений в том, что им известна дислокация всех наших подразделений на определенный момент времени, нет. Их разведка существует не зря, и может предоставить командования такую информацию. И для того, чтобы точно знать все изменения в расположении частей армии и флота к западу от Уральских гор, американцы намеренно жертвуют своими спутниками, в том числе новейшими, прослужившими менее года. После коррекции орбит, о которой я говорил, вся европейская часть России находится почти под постоянным наблюдением. Их орбитальная группировка, направленная сейчас против нас, включает уже по два аппарат оптико-электронной разведки "Ки Хоул-11" и радиолокационной разведки типа "Лакросс", и, как минимум, по одному спутнику радиотехнической разведки "Феррет" и "Джапсит-2" и метеорологический DMS. Их поддерживает соответствующее количество спутников связи. Спутники летят медленно, и когда один из них оказывается слишком далеко для качественного ведения разведки, ему на смену уже приходит следующий. В Хьюстоне видят любые наши движения, товарищ генерал-полковник, – произнес Синицын. – Их явно интересуют не только какие-то стратегические объекты, но и вообще все гарнизоны, расположенные до Урала.

– И для чего это нужно американцам, – пытаясь отвлечься от тяжких мыслей, поинтересовался Николаев. – Какова, по-вашему, полковник, цель такой операции?

– Товарищ генерал-полковник, вы знаете, что американцы всегда делают ставку на авиацию и крылатые ракеты, придерживаясь стратегии бесконтактных войн. А, учитывая, что в настоящее время большая часть их высокоточных боеприпасов, в том числе авиационные бомбы, а также ракеты AGM-86C воздушного базирования и ракеты "Томагавк", которыми оснащена большая часть американских надводных кораблей и многоцелевых атомных субмарин, оборудованы спутниковыми системами наведения, позволяющими наносить удары по неподвижным целям, координаты которых известны заранее, напрашивается одно предположение, – четко и слишком безжизненно, точно робот, ответил полковник Синицын. – Я предполагаю, что готовится ракетно-авиационный удар по территории России со стороны Соединенных Штатов Америки. Американцы отслеживают любые перемещения наших войск на европейской части страны, чтобы каждый момент времени точно знать, какие координаты следует вводить в системы наведения их ракет и бомб. Они взяли нас на прицел, товарищ генерал-полковник!

– Ты что, серьезно? – Николаев даже забыл на мгновение о своих проблемах, с удивлением уставившись на своего подчиненного и пытаясь найти в его внешнем виде признаки сумасшествия. – Это же бред, полковник! – Генерал рассмеялся, выплескивая накопившееся за последние дни напряжение: – Американцы готовятся напасть на Россию, каково? Ты представляешь, что будет, если в это скажу в Генштабе? Да с меня на месте сорвут погоны, и в ж… вставят.

Николаев хлопнул ладонью по столу, вновь зайдясь в приступе смеха:

– Разведка, значит, ни хрена не знает, а какой-то полковник из штаба, носа не кажущий за порог кабинета, разгадал-таки коварные замыслы вечно потенциального противника!

– Товарищ генерал-полковник, – жестко, пожалуй, излишне жестко, произнес Синицын, прерывая начальника, – я настаиваю на том, чтобы вы обратили внимание командования на интенсификацию спутниковой разведки со стороны американцев. Вы не верите в то, что я сказал, и, возможно, в разведке сложилась такая же ситуации. Да, это кажется фантастикой, но если сейчас не проверить такое предположение, в том числе задействовав агентурные источники информации, что, разумеется, не входит в компетенцию Космических войск, может быть, скоро уже будет поздно вообще что-либо проверять.

– Полковник, эта информация есть в сводке, которую ты мне подготовил? – дождавшись, когда Синицын молча помотает головой, генерал-полковник Николаев продолжил: – Значит, доверить свои гениальные выводы бумаге, тем более, официальной, ты не рискнул, так? Шкуру свою бережешь, значит? И хочешь при этом, чтобы я выставил себя на посмешище перед министром, перед целой толпой генералов.

– Я готов высказать свои соображения и сам, товарищ генерал-полковник, но на совещание такого уровня меня не допустят, вы же знаете.

– Знаю, – кивнул Николаев. – И правильно делают, что не допускают, а то еще придется слушать всякий бред. А потому приказываю либо забыть ту чушь, что ты сказал, прямо сейчас и навсегда, либо, – генерал буквально придавил полковника взглядом к полу, – найти убедительные доказательства твоему предположению. Если ты добудешь что-то, более веское, чем собственные домыслы, я готов в любое время дня и ночи бежать с докладом хоть к министру, хоть к Верховному главнокомандующему, ясно?

– Так точно, товарищ генерал-полковник, – вытянулся в струнку Синицын. – Разрешите идти?