День помощи (СИ)

– Запомните, мы на вражеской территории. Формальности можете оставить, так что, хотя война между нами и русскими не объявлена, если нас обнаружат, то в лучшем случае сразу попытаются уничтожить. А если вам очень не повезет, – добавил Красон, – то вас попытаются взять в плен, чтобы потом заставить рассказать перед телекамерами, кто вы, откуда пришли, и зачем оказались на русской земле. Мы явились сюда не за чужими жизнями, но здесь не стоит рассчитывать ни на что, кроме смерти. Так что будьте готовы убить всякого, кто встретится на нашем пути, и не важно, кто это окажется. Здесь нет своих. Нам удалось незамеченными проникнуть в тыл противника, и я хочу, чтобы точно также мы убрались отсюда. Никто не должен узнать о нашем присутствии. – Командир еще раз пристально взглянул в лицо каждому бойцу, в их глазах увидев решимость и закипающую ярость. Что ж, такой настрой ему был по нраву: – Ну, все, мальчики, хватит трепаться. У нас есть дела поважнее, так что вперед, парни! Боевое охранение в голову отряда! Бегом!

Вытянувшись длинной цепью, отряд растворился в сумраке, двинувшись к цели, от которой коммандос теперь отделяли считанные мили. И их нужно было преодолеть как можно быстрее, чтобы никто из русских ничего не успел заподозрить, и, даже если доставивший их сюда вертолет все же будет обнаружен, никто не смог бы подготовиться к их появлению.

В этот момент в небе над Краснодарским краем было на удивление мало вообще летательных аппаратов, и одним из них оказался вылетевший их Моздока транспортный самолет Ан-26. Турбовинтовая машина, одна из многих тысяч таких же, использовавшихся не только в России, но и еще в двадцати семи странах по всему миру, направлялась в Краснодар. И так сложилось, что курс ее пролегал лишь в нескольких десятках километров от недостроенного санатория, приковавшего внимание американских спецслужб.

В грузовой кабине транспортника находились двадцать человек, вооруженные до зубов солдаты, поднявшиеся на борт за пару минут до взлета. Ан-26 мог вмещать до сорока человек в полной экипировке и с парашютами, но сейчас часть его трюма была заполнена какими-то контейнерами. Собственно, именно эти ящики с непонятной маркировкой и были основным грузом, и экипаж не думал, что им еще придется перевозить людей. Приказ, пришедший с самого верха, поступил неожиданно, из-за этого едва пришлось отложить вылет, пока прибывший на аэродром отряд грузился на борт самолета.

– Курс триста пятьдесят, высота семь тысяч метров, – эти слова командир экипажа произнес для "черных ящиков", бортовых самописцев, фиксировавших все, происходящее на борту. Конечно, при аварии большее значение будут иметь записи, снятые с приборов, но в случае их повреждения или если их не найдут вовсе, что случалось время от времени, переговоры пилотов и позволят выяснить, что именно случилось в небе. А во время нынешнего вылета, каждый член экипажа, урезанного на одного человека, ощущал это буквально кожей, могло произойти все, что угодно.

Пилоты, сотни раз выполнявшие подобные задания, сразу поняли, что те люди, которые сейчас тряслись в наполненном ревом мощных газотурбинных двигателей грузовом отсеке, были не простыми солдатами. Собственно, странно было уже то, что они, вооружившись до зубов, летели не в Чечню, что было бы понятно, а из Чечни. Причем оружие их тоже обращало на себя внимание, о чем штурман "Антонова" не замедлил сообщить второму пилоту:

– Видал, какие у них у всех стволы? – второй пилот, понизив голос, кивком указал на человека, занявшего место бортинженера, якобы из-за того, что в трюме места для него уже не хватило. – Я такие чаще по телевизору видел, когда какой-нибудь спецназ показывают, а вживую только один раз, да вот сегодня еще.

– Это и есть спецназ, – отозвался командир, сидевший, как и полагалось, в кресле левого пилота, бросив взгляд через плечо. – Военная разведка.

Действительно, вооружение этого отряда было довольно необычным. Ни у одного из двадцати человек не было, например, привычного "калаша". Большая часть бойцов, на форме которых не было абсолютно никаких знаков различия, обычный камуфляж, только и всего, да разгрузочные жилеты типа "Тарзан" М-22, была вооружена автоматами с необычно толстыми стволами, короткими магазинами и складывающимися прикладами скелетного типа.

Бесшумный автоматный комплекс, известный также под именами "автомат специальный" и "Вал", созданный в свое время для спецназа КГБ и армейских спецподразделений, являлся довольно редкой системой. Интегрированный глушитель и дозвуковые пули калибра девять миллиметров обеспечивали высокую скрытность применения такого оружия и внушительную эффективность огня. Выстрелы звучали не громче хлопка в ладони, при этом тяжелые пули со ста метров прошивали стальной лист толщиной шесть миллиметров, а бронежилеты армейского типа пробивали вообще едва ли не с полукилометра.