День помощи

– Боюсь, время для раздумий миновало, – покачал головой Аль Зейдин. – Все решено, и вскоре мир вздрогнет, ощутив наше могущество. Все американские самолеты и ракеты покажутся пустяком по сравнению с тем оружием, которое продемонстрируем мы. Но от вас мы тоже ждем исполнения наших условий. Мы настаиваем, чтобы Иран немедленно прекратил работы по созданию ядерного оружия, и свернул испытания баллистических ракет. – Аравийский посланник говорил жестко, словно не допуская даже мысли о возражениях. Он не просил, но требовал: – Вы приостановите работы на атомных объектах по-настоящему, а не для иностранных инспекторов, как делали это прежде. Мы стремимся исключить саму возможность войны, лишив американцев повода для ее начала.

– Ракеты – щит нашей страны, мы не готовы отказаться от своего самого грозного оружия перед лицом до зубов вооруженного противника, не одного, а целого союза, – президент, однако, осмелился возражать. Этот араб был гостем в его стране, но вел себя, как истинный хозяин.

– И все же вы исполните наши требования, – настаивал Аль Зейдин. – Это единственный способ избежать большой войны. Объявленное нами эмбарго остудит горячие головы за океаном, и войны удастся избежать. Мы заставим американцев вывести войска из Ирака, отвести своих солдат от ваших границ. Но если вы по-прежнему будете создавать ракеты, угрожая союзникам американцев, угрожая Израилю, это ни к чему не приведет. Никто не станет в бездействии сидеть под прицелом ваших ракет. Война разразится, пусть не сейчас, позже, но разразится неизбежно.

– Мы исполним их условия, тем самым, обезопасив себя на долгие годы. Надежнее ракет и бомб заступничество наших братьев по вере. Между нашими народами не всегда был мир, – спокойно произнес аятолла, к которому мгновенно обратились взгляды собеседников. – Но все же мы ближе друг к другу, а американцы чужие нам. Нужно искать силу не в ракетах и танках, а в единстве. Решение принято, изменить его не в силах никто.

– Аллах всемилостивый, – покачал головой президент, понимая, что спорить бессмысленно. – Я подчиняюсь вашему слову, имам, хоть и не согласен с тем, что придется сделать. На что вы обрекаете наш народ, нашу страну? Исполин, затаившийся за океаном, раздавит нас, и станет хозяйничать на нашей земле, не боясь ничьих угроз.

Ему не ответили, и президент уже понял – спорить бессмысленно. Он правил умами миллионов своих соотечественников, аятолла же – их душами. И противиться такой власти было бессмысленно.

Тем временем в Вашингтоне, над которым разгорался рассвет, президент Соединенных Шатов, наконец, закончив затянувшееся совещание, смог уединиться в своих апартаментах. Скинув пиджак и ослабив узел галстука, но развалился на диване, ощущая себя выжатым, как лимон. К обычной усталости сейчас добавилось еще и нервное напряжение, ведь приходилось балансировать на грани войны и мира, решая крайне деликатные вопросы. Америка, конечно, была самой мощной державой, как в военном плане, так и в экономическом, но любая война все равно не обходится без жертв.

Ценой невероятных усилий удалось заставить американцев забыть о тех жертвах. Которые армия каждый день несла в Афганистане и Ираке, и в этом была немалая заслуга спецслужб, умело воздействовавших на представителей свободной прессы. Но новая война и новый поток цинковых ящиков с телами американских парней однозначно ставили крест на политической карьере и самого Мердока, и многих из его окружения, а власть подобна наркотику, и отказаться от нее сознательно сможет далеко не каждый. Джозеф Мердок не был таким исключением, и хоте как можно дольше не покидать Белый дом, а потому, несмотря на соблазн прибегнуть к силе, старался сдерживать себя.

– Сэр, – от раздумий президента США отвлек голос его верного помощника, Сайерса, бывшего при главе государства и секретарем, и адъютантом и Бог весть кем еще. – Премьер-министр Израиля на прямой линии.

– Какого черта ему нужно, – Мердок нехотя встал на ноги. Появление главы администрации было неожиданным, президент задумался так, что не услышал острожного стука в дверь, которым Алекс всегда предварял свое появление. – Ладно, дай мне трубку!

Прямая линия с Тель-Авивом служила примерно тем же целям, что и линия связи с Москвой. Израиль был ядерной державой, а его высшее политическое и военное руководство не отличалось сдержанностью, предпочитая на удар отвечать еще более мощным ударом, что явно расходилось с библейскими заповедями. И только вмешательство американской администрации не раз уже предотвращало локальную ядерную войну. Порой приходилось убеждать, порой просто грозить, но пока израильские ядерные бомбы еще ни разу не были использованы по прямому назначению, оставаясь оружием сдерживания.

– Доброй ночи, Мордехай, – президент Мердок не особо беспокоился о правилах этикета, беседуя с главами других государств.