День пришельца

Через полчаса Иванофф поймал пятиметровую меч-рыбу, поднял на мыс, и, когда она закачалась на удилище-кронштейне рядом с палаткой, стал фотографировать трофей. Он что-то кричал, махал мне руками, но я и не подумал встать с кресла. Несмотря на расстояние, он разглядел, как я отрицательно качаю головой, и перестал звать. Вначале Иванофф фотографировал только трофей, затем установил камеру на треногу и снял себя рядом с меч-рыбой с разных ракурсов. Закончив съёмку, он, к моему удивлению, отпустил трофей. Правда, сделал это небрежно: начав опускать добычу с пятидесятиметровой высоты, раньше времени деактивировал наживку, и рыба сорвалась в воду с двадцати метров. Хорошо, что в воздухе она перевернулась и вошла в воду вниз головой. Упади плашмя, непременно бы разбилась.

Ещё через час Иванофф поймал белую акулу, и когда начал выуживать, я, не дожидаясь приглашения, встал и направился к мысу. Особь попалась не просто крупная, а выдающаяся: около семи метров и более двух с половиной тонн. Если сбросить в океан, как меч-рыбу, непременно разобьётся, как бы ни упала в воду.

– Привет, сосед! – окликнул меня Иванофф ещё издали. Лицо излучало сплошное самодовольство.

Я сумрачно кивнул. Напрасно он напрашивается в соседи. Если надумает задержаться на острове больше недели, сделаю всё, чтобы сам отсюда ноги унёс. Только пятки сверкать будут.

– Хорошо, что вы пришли! Снимите меня на камеру? Со штатива только фотографии хорошо получаются, а мне хочется клип на память. Вон какой экземпляр выловил, всем на зависть!

Семиметровая акула-убийца, подвешенная на удилище-кронштейне, трепыхалась, вращала выпученными глазами, щёлкала зубами, но тонкую монокристаллическую леску перекусить не могла.

– Сниму, но с одним условием, – пробурчал я.

– С каким?

Самодовольства на его лице поубавилось.

– Когда будете отпускать акулу, не сбрасываете с высоты, а освобождайте от наживки в воде.

– О чём разговор, смотритель! – расплылся в улыбке Иванофф. Похоже, он неверно трактовал мой статус, принимая меня то ли за егеря, то ли за шерифа, иначе бы вёл себя гораздо наглее. – Непременно! Нехорошо у меня с рыбой-меч получилось – ещё не освоился с методикой ловли. Но теперь – само собой!

Я ему не поверил. Плевать Иваноффу, что станет с рыбой. После отснятых кадров она для него отработанный материал.

– Давайте камеру. Только близко к акуле не подходите, может так хвостом зацепить, что мало не покажется.

Словно в подтверждение моих слов акула дёрнулась, ударила хвостом по краю скалистого обрыва, и в нашу сторону полетели каменные осколки.

– Ух, силища! – восхитился Иванофф. – Жаль, что сейчас нет рыбы крупнее. Говорят, в мезозое были экземпляры раз в десять больше этого!

– Почему нет? – пожал я плечами. – Китовая акула достигает двадцати метров.

– Она планктонофаг, а не хищник… – вздохнул он. – Как её на удочку поймаешь…

– Разве программа чудо-уды не позволяет преобразовывать наживку в подобие планктона?

Иванофф выпучил глаза и недоумённо посмотрел на меня.

– Действительно… – протянул он. – Можно попробовать! Спасибо за совет.

– А потом, в океане встречаются хищники покрупнее белой акулы, – продолжил я. – Кашалот, например.

– Да, но кашалот – не рыба! – возразил Иванофф, осёкся и посмотрел на меня странным взглядом.

Я прикусил язык. И кто меня за него дёргал? Воистину язык мой – враг мой. Какие-то триста лет назад, когда ещё не было современной классификации видов, китов, касаток, дельфинов считали рыбами. Я до сих пор придерживался этого мнения и не видел особой необходимости его менять – любая классификация условна. Условность деления обитателей океана на рыб и животных я и имел в виду, а получилось – намекал на возможность поимки кита…

– Так снимать вас на камеру или нет?! – раздражённо поинтересовался я, в большей степени злясь на самого себя.

– Обязательно! Всенепременно!

Минут пятнадцать я снимал на камеру Иваноффа с трофеем, а затем, не доверяя обещанию, проследил, как он отпускает акулу.

– А вы не рыбачите? – поинтересовался он, стравливая леску.

– Нет.

– Напрасно. Весьма увлекательное занятие! Когда-то я тоже был равнодушен к рыбалке, пока друг не взял меня с собой.

Я содрогнулся. Сейчас пойдут рыбацкие байки… И оказался прав.