День проклятья

Взрослые кроликособаки перестали верещать; теперь их разговор сводился к попеременному воркованию и щебету.

Они напомнили мне двух молодых женщин из стада. Девушки любили сидеть друг напротив друга, бормоча и выпевая бессмысленные слоги. Глухой или не владеющий языком мог подумать, что они действительно разговаривают. Со стороны казалось, что они поглощены женской болтовней; в каком-то смысле так оно и было, но звуки эти не несли никакой информации. Мог бы пришелец, не знающий языка людей, решить, что информация передается?

Допустим, мог. Но если бы тот же пришелец повернулся и заметил две фигуры, наблюдавшие за стадом, -. меня иФлетчер, мог ли он заметить разницу между нашим разговором и бормотанием тех женщин? Пожалуй, непрерывное гудение показалось бы ему более информативным, чем наши отрывистые реплики.

В этом и заключалась проблема.

Передо мной сидели два существа и что-то лепетали. Как догадаться, разговаривают ли они или просто бессмысленно бормочут?

На слух это воспринималось как язык, но и стадо звучало так же.

Со склона припрыгали еще две кроликособаки и присоединились к сидящим. Они потыкались в рыльца папе, маме и малышу, похлопали друг друга по шерстке.

Приветствие?

Новая пара казалась постарше и вела себя более настороженно. Они уселись на кромке круга и тоже застыли в ожидании.

Я почувствовал себя настоящим гуру – обнаженным, неторопливым, загадочным.

Еще шесть кроликособак припрыгали к дежурившим.

К кругу скакали и шли вперевалку новые кроликособаки.

Еще больше их появилось на склоне. Многие просто сидели и смотрели, некоторые придвигались поближе.

Я подождал, пока не соберутся все желающие. Они кулдыкали, приветствуя каждого вновь прибывшего: тыкались носами, прижимались рыльцами, иногда хлопали друг друга и даже обнимались, прежде чем сесть. Я поднялся с травы.

Кроликособаки насторожились.

Выйдя на середину круга, я физически ощущал их взгляды. Я находился в центре мира.

На меня смотрели все кроликособаки и все люди. За каждым движением следили из вертушек, спрятанных под маскировочными куполами. Записывали, фотографировали, анализировали.

Я остановился и замер, прислушиваясь к овевающему тело прохладному утреннему ветру, ароматам травы и хвои, к которым примешивался какой-то сладкий мятный дух. Запах кроликособак? Он бы им подошел.

Зверьки внимательно разглядывали меня, но в круг никто не входил.

Они явно ждали от меня каких-то действий.

Я вспомнил, что сделали они сами в подобной ситуации.

Они начали танцевать.

Я дотронулся до передатчика на груди и тихо произнес:

– Не знаю, что станцевать. Голос Флетчер так же тихо ответил:

– Они еще никогда не видели танцующих обезьян. Что бы ты ни выкинул, все сойдет.

– Ах да, конечно. Спасибо.

Я набрал полную грудь воздуха.

И начал танцевать.

Я выделывал антраша. Скакал козлом. Вопил. Улюлюкал по-индейски, прикрывая рот ладонью. Сплясал джигу, чарльстон, рок-н-ролл, брейк. Я прыгал, кружился, трясся.

Кроликособаки удивленно переглядывались.

– Ну, валяйте же! – крикнул я. – Не хотите потанцевать?

Несколько кроликособак попятились. Черт! Сейчас они уйдут.

Я сделал кувырок, встал на колени, растянул пальцами рот, скосил глаза и, высунув кончик языка, закричал:

– Улю-лю-лю!

Две кроликособаки захихикали, а самая маленькая осторожно вошла в круг. Она остановилась передо мной и начала быстро покачивать головой вперед и назад. Ее отвисшие губы и язык двигались, как у примата.

– Улю-лю-лю, – произнесла она писклявым голоском.

В считанные секунды меня окружили кроликособаки, лепетавшие что-то невнятное.

Они подпрыгивали и скакали, кувыркались и кланялись, визжали, бубнили и вскрикивали. Они кружились, судорожно подергиваясь, как паяцы. Мохнатые розовые тельца, скачущие к кругу, покрыли склон холма. Они тоже хотели присоединиться к веселью. Мы выиграли!

Через гребень холма перевалил ярко-красный хторр. За ним следовали еще два, и еще два, и еще. Но меня это не волновало. Кроликособаки увидели их и громко, одобрительно закричали. Их звуки начинали все больше и больше напоминать язык.

– Кажется, нам это удалось! – засмеялся я. – Удалось! Не знаю, что именно, но удалось!

Теперь кроликособаки окружили меня, легонько похлопывая и поглаживая нежными пушистыми пальцами, приятно щекочущими кожу.

Я опустился на колени. Кроликособаки придвинулись поближе, чтобы ощупать мое лицо. Крошечные лапки бегали по моим щекам, носу, губам. Их поражало отсутствие меха. Они удивленно гладили меня. Розовые, с огромными круглыми глазами – точь-в-точь игрушечные зверьки, с которыми малыши любят засыпать в обнимку.

Однако, потявкивая, они оскаливали острые белые зубки. Впрочем, у щенков тоже есть зубы.

Кроликособака взяла мою руку и принялась лизать пальцы. Сосредоточенно пососала средний палец, потом отпустила, посмотрела на меня и… захихикала. Я легонько потрепал ее по уху; при этом мы оба знали, что все идет отлично.