День проклятия

— Нельзя убить пять с половиной миллиардов человек по ошибке.

— Мы не знаем, что…

Моя реакция поразила генерала.

— Так, по-вашему, никакой войны нет?

— Отчего же? Я знаю, что она идет, сэр! Я просто…

— И вы хотите вести переговоры с врагом? Неужели он намеренно заводит меня?

— Да! Хочу! Я хочу наконец выяснить, кто наш враг! Может быть, они так же недоумевают по нашему поводу…

— Знаете, что мне не нравится в вас и остальных так называемых специалистах? Для вас нет ничего святого. Вы готовы все подвергнуть сомнению, зачеркнуть наше прошлое! Иногда я даже сомневаюсь, на чьей вы стороне…

Я вскочил.

— Будь все проклято! Пусть меня отдадут под трибунал, но если вы спятили из-за кого-то, то к ним и адресуйтесь! Я лишь хочу сделать то, чему меня учили. Армия США желает видеть в моем лице эксперта по червям, тысяченожкам, кроликособакам и остальным хтор-ранским видам. Да, не отрицаю, они меня очень интересуют. Ведь это первые внеземные формы, с которыми столкнулось человечество. Но прошу вас не делать скоропалительных выводов о моих. пристрастиях, сэр! Это оскорбительно! Я не меньше вашего хочу, чтобы хторра-не убрались с нашей планеты, но в то же время я достаточно трезво смотрю на вещи и понимаю, что это может и не произойти. И коль скоро это так, мне хотелось бы знать, как выжить. Ну а если вы считаете, что можно предотвратить вторжение, то поищите более преданную человечеству кандидатуру, чем я. Я буду сжигать червей, пока руки держат огнемет. Мое личное дело лежит перед вами. Почитайте внимательно — и все поймете! Но я никогда не соглашусь с человеком, который, не имея фактов, уже все знает наперед. — Я снова вежливо добавил: — Сэр. — И плюхнулся на стул.

Генерал одобрительно похлопал в ладоши и улыбнулся.

— А что, совсем неплохо. Вы не из тех, кто дает себя в обиду. Немного неотесанны, но это с годами пройдет.

Я растерянно моргнул.

— Простите, сэр?

— Вот что, сынок, сядь спокойно и послушай еще тридцать секунд. То, что я думаю по поводу вашей увеселительной прогулки, не играет никакой роли. Ко мне никто не прислушивается. Пусть я считаю тебя круглом идиотом, а всю затею напрасной тратой драгоценного времени, зато научный отдел присвоил ей индекс «Три-А», и мое мнение, как я уже сказал, никого не интересует. Однако, — продолжал он, — ты по-прежнему остаешься у меня в подчинении, и я отвечаю за твою жизнь.

Раз уж ничего другого не остается, я хочу знать: уверен ли ты в том, что собираешься делать? Не я, а ты сам должен быть уверен в этом. По себе знаю, как сильно зависит результат от уверенности в себе.

— Конечно, сэр.

— Как мне кажется, вы действительно готовы поставить на карту свою жизнь и, что более удивительно, свою карьеру! Отдаю вам должное, лейтенант. С таким настроением вы имеете шанс вернуться живым. Тем не менее, — добавил генерал, — я бы на вашем месте не строил иллюзий.

— Слушаюсь, сэр. Спасибо, сэр. — Мне показалось, что для полного счастья нам с Пулом сейчас не хватает только Сони и Мартовского Зайца. — Э-э… Хотите ознакомиться с моим планом? Я все хорошо продумал.

Генерал покачал головой:

— Нет. Я должен доверять вам. — — И все же, может, послушаете?

— Лейтенант, не испытывайте судьбу. Вдруг ваш план окажется глупым и я передумаю? Нет, положусь скорее на вашу самоуверенность, чем на рассудительность. И на доверие к вам полковника Тирелли. Счастливого пути.

Он встал и, перегнувшись через стол, протянул руку. Я поднялся и пожал ее.

— Спасибо, сэр.

— Да, вот что. Это, конечно, служит слабым утешением, но в случае гибели вам посмертно будет присвоено очередное звание. Так сказать, в качестве утешительного приза вашим родным.

— А если не погибну?

— Об этом поговорим после вашего возвращения. А теперь проваливайте отсюда ко всем чертям. У меня полно более важных дел.

Он опустился в кресло, а я вышел, удивленно покачивая головой.

В. Зачем хторранин сожрал Эверест?

О. Чтоб не стоял на дороге.

КАК СТАТЬ ОБЕЗЬЯНОЙ

Ненормальными нас делает прямо-таки психопатическое стремление к здравому смыслу.

Соломон Краткий

Почти всю неделю Флетчер тренировала меня. В первый день, утром, она объяснила мне, как надо слушать.

— Ты как бы внимаешь всей душой… — начала она.

— Да, и так пристально, — подхватил я, — что постепенно становишься тем, кому внимаешь.

Флетчер удивленно посмотрела на меня.

— Кто вам это рассказал?

— Один телепат.

— Ну, так он, или она, был прав.

В тот же день, после обеда, она дала определение дерьма: