День проклятия

— Сейчас доктор Форман по личной просьбе президента работает над этой проблемой. Но пока ответ неутешительный. Он считает, что человек сам должен отвечать за свои чувства и мысли и обязан владеть собой…

— Но как?

Лизард пожала плечами.

— Этим-то Форман и занимается. Я подозреваю, что он просто решил усовершенствовать приемы психофизической тренировки. Впрочем, не знаю. Послушайте, — вдруг добавила она. — Вы служите в Спецсилах, в подразделении дяди Аиры, так что в любой момент можете обратиться в Атланту, к доктору Дэвидсону.

— Вы к нему обращались?

— Сейчас речь идет о вас, — отрезала Тирелли.

— Простите.

— Опять вы извиняетесь. — Она повернулась ко мне и с любопытством спросила: — А что-нибудь еще вы умеете Делать?

— Простите… Я имел ввиду… Гм, да… Я постоянно все порчу. — Я поднял глаза на Лиз. — Так что повод для извинений всегда есть. Порой мне даже кажется, что только-это я и делаю хорошо. — Я смущенно улыбнулся.

— Прямо-таки второй Шлемиль[6], — усмехнулась она. — Очень удобная позиция. Вам прощают, и в выигрыше оказываетесь вы. По сути, вы даете взятку. Покуда; люди будут проливать суп на скатерть, ваше положение беспроигрышное. — Тирелли с отвращением посмотрела на свою плитку НЗ. — Но меня такое притворство доводит до белого каления.

Я не знал, что отвечать, тем не менее открыл рот и слова вылетели непроизвольно:

— Тогда простите, что я не вовремя родился на одно! планете с вами и отношусь к тому же виду.

— Вряд ли мы с вами относимся к одному виду, — сухо заметила Лиз. — Я лично придерживаюсь противоположного мнения.

Я вспыхнул. В другой ситуации следовало бы встать выйти. Но куда здесь выйдешь? Как еще можно отреагировать?

— Не знаю, какая муха вас укусила, — пробормо-тал я. — Только что мы разговаривали, как нормальные люди, а теперь вы относитесь ко мне, как к какой-то.. мрази!

Лиз медленно жевала. Когда же заговорила, ее голос был абсолютно спокойным:

— Я отношусь к вам по заслугам, лейтенант. Вы ведете себя как избалованное дитя. Отвратительное зрелище! Я устала от вашего нытья. Противно слушать, как вы стремитесь взвалить на себя вину за все грехи рода человеческого.

— Да, но…

— Никаких «но», лейтенант. Заткнитесь и слушайте. Вы совершенно не уважаете себя — даже за правильные решения.

— Я вовсе не считаю их правильными!

— Вот-вот. Это вы так считаете! Вы отправились в этот пыльный комшмар и обнаружили неизвестных хторран-ских существ. Вы спасли Дьюку жизнь — уверяю вас, вы это сделали. Пусть самым невероятным и, может быть, непозволительным способом, но все-таки спасли. В одиночку дотащили его до вертолета. Я знаю многих людей, у которых на вашем месте опустились бы руки. А вы не сдались! Даже добравшись сюда, вы не успокоились. Не занялись собственной шкурой, а сразу же сделали все, что смогли, для Дьюка. Я ведь тоже была здесь, не забыли? И все видела. Между прочим, за такие поступки награждают. Вы сопливый герой, Маккарти…

— Нет, не герой!

— … но вы не желаете верить в это, потому что вбили в башку ложное представление о том, каким должен быть настоящий герой, и считаете, что ничуть не похожи на него! Верно? — Э…

— Верно я говорю? Да или нет?

— Э… Я знаю, что я не герой, но вы правы.

— Вот именно. — Она кивнула. — Потому и извиняетесь перед каждым встречным за свои поступки и в то же время забываете взглянуть на себя и увидеть, что не так уж вы и плохи. Знаете, вы были бы довольно милы, если бы перестали занудствовать.

— Что?

Лиз вспыхнула и всплеснула руками.

— Теперь вам известна моя тайна — я считаю вас милым. Ослом, конечно, недовольно милым.

— Прекратите! Это нечестно! Свою порцию издевок я Получил еще в школе.

— Я не издеваюсь.

— Что? — Я перестал соображать. — Вы действительно считаете меня милым?

— Да, именно вас.

— Но… как же?.. У меня сломан нос, и сросся он неправильно. Я слишком маленький. И тощий. Я…

— Опять вы за свое. Разве трудно согласиться и поблагодарить меня?

— Э… — Это оказалось очень трудно. — Я… не привык к этому. Имею в виду комплименты. Еще никто… Я хотел сказать…

Дыхание перехватило. Я смутился и чувствовал себя на седьмом небе от счастья. Лиз действительно потрясающая женщина!

— Спасибо, — выдавил я.

— Вот и славно. — Она просияла. — Просто великолепно. — Она снова взглянула на остатки НЗ. — Но, знаете, в одном вы правы.

— Да? В чем?

— Это, черт возьми, точно не омары.

В. Что хторране говорят о лилипутах?

О. На один зуб.

ВРЕМЯ ДЕСЕРТА

Слепой, глядя в зеркало, не может увидеть, что он слеп. Ну и что?

Соломон Краткий

Меня разбудил голос Лиз:

— … Нет, мы по-прежнему засыпаны. Темно, как в брюхе у гризли.

Я открыл глаза. Лиз говорила по радио. Горло мое раздирало так, будто в него напихали стекловаты; грудь горела. От каждого вдоха нестерпимо жгло в легких. Я не осмелился кашлянуть.