День проклятия

Но мы точно знаем, что обмен информацией происходит только в состоянии общения. Датчики, прикрепленные на животных, показали, что во время общения все их жизненные циклы синхронизируются. Достигнув пика синхронности, животные цепенеют. Самая правдоподобная из наших гипотез заключается в том, что система коммуникаций брюхоногих многоканальна. Трели могут указывать, в каком контексте следует воспринимать передаваемую информацию. Радиошумы могут иметь определенную частоту, которую мы еще не выявили. Жесты тоже могут что-то означать, равно как и выделяемые феромоны. Пока мы не знаем.

Один из ученых поднял руку:

— В случае обнаружения канала передачи информации туда можно внедриться?

Флетчер пожала плечами:

— Наверное. Все зависит от того, каким окажется этот канал. Сейчас мы лишь наметили проблему и до решения доберемся нескоро.

— Нельзя ли уточнить сроки? — спросил один из адъютантов сидящего в зале генерала.

— Нет, нельзя, — ответила доктор Флетчер.

Тогда с сильным южным акцентом заговорил сам генерал:

— Вы сообщили, доктор Флетчер, что располагаете информацией, представляющей чрезвычайно важное значение для армии. В чем она заключается? В том, что черви болтают друг с другом?

— Да, генерал, именно в этом заключена цель моего доклада. — Она хладнокровно выдержала его взгляд. — Еще вопросы?

— Простите, мэм, но я предпочел бы услышать что-нибудь действительно важное. Например, о новом оружии.

Вот этого ему говорить не следовало. Глаза Флетчер гневно блеснули.

— Генерал, — начала она, глядя прямо на него. — Я знаю, что вы пришли сюда за ответами. Мне очень хочется дать их вам. Но самое большее, на что сейчас способен наш отдел, — поставлять вам разведданные о враге. Пока мы слишком многого не знаем и еще не скоро предложим конкретные экологические контрмеры.

Повысив голос, доктор Флетчер обратилась к остальной аудитории:

— Поймите, цель этих демонстраций — поближе познакомить вас с противником. — Она снова повернулась к генералу: — Я не претендую на компетентность в военных вопросах. Я — ученый. Но я пригласила вас сюда, считая, что вам будет нелишне узнать. об очень изощренной системе вражеской коммуникации. Вполне вероятно, что хторры распространяют информацию о наших замыслах и действиях так же быстро, как и мы.

Генерал расплылся в широкой, слегка насмешливой улыбке. Он встал и поклонился, как истый джентльмен.

— Мэм, — сказал он с подчеркнутой снисходительностью. — Я с детства приучен не спорить с дамами, так что принимаю все сказанное вами за чистую монету. Не сомневаюсь, что ваша работа очень существенна. Просто я ожидал увидеть нечто конкретное. Если вам больше нечего сообщить, разрешите поблагодарить за потраченное время. Мы обязаны вернуться к более важным делам.

Вежливые фразы генерала свели на нет весь доклад Флетчер. Он учтиво кивнул и направился к выходу в сопровождении адъютантов, а за теми потянулось большинство мундиров. Несколько белых халатов решили, что заседание закончилось, и тоже поднялись.

Доктор Флетчер расстроилась.

— Если еще есть вопросы… — начала она, но ее больше никто не слушал. Публика уже толкалась в дверях.

Флетчер отключила аппаратуру, глубоко вздохнула и констатировала:

— Вот дерьмо!

В. Каким инструментом хторране делают аборт?

О. Голодной крысой на веревочке.

КОММУНИКАЦИОННАЯ СЕТЬ

Мозг человека — единственный в мире компьютер, сделанный из мяса.

Соломон Краткий

Однажды Дьюк после одного из сожжений сделал мне весьма любопытный комплимент. Отчитавшись перед начальством и по традиции выпив с ребятами пива, мы удалились в кабинет опрокинуть еще по стаканчику.

Обычно после операций Дьюк был неразговорчив — просто сидел и потягивал из стакана. Но в тот раз ему, казалось, что-то не давало покоя. Поэтому я нянчил свой стакан и ждал.

Он развернул кресло к окну и положил ноги на низкий шкафчик картотеки. Стакан он прижал ко лбу, словно у него болела голова и лед приносил облегчение.

— Знаешь, — начал Дьюк, — а ты ведь действительно произвел на меня сегодня впечатление.

— Э… спасибо. А что я сделал?

— Эми Беррел.

— О, — произнес я и добавил: — Да. Интересно, как он разовьет эту фразочку?

— Ты вел себя правильно. — Он отнял стакан ото лба и посмотрел на меня.

Я пожал плечами:

— Ну раз ты так считаешь…

— Да, считаю. У тебя не было выбора. Ты давно знаешь, что она — слабое звено в команде. Это было видно хотя бы по тому, как ты планировал операции. И сегодня ты поступил так, как должен был поступить.

— Но меня до сих пор мучает совесть, что я ударил ее.

— Не сделай ты этого сегодня, в следующий раз было бы еще хуже. Или это пришлось бы сделать кому-нибудь другому. Можешь ты врезать Хосе Морено?

— Конечно нет.

— Правильно, скорее всего, это никогда и не понадобится, — заметил Дьюк.

— Надеюсь. — Я помотал головой. — Но ее лицо так и стоит перед глазами.

— Тебя потрясли ее слезы? Чепуха! Она пытается разжалобить, но с вояками такие фокусы не проходят.