День проклятия

— Не разговаривайте, — произнес кто-то. — Не пытайтесь дышать, за вас это делает аппарат. Не мешайте ему. Подождите.

Мне так и не удалось рассмотреть, что делает обладатель голоса, а в следующее мгновение я снова куда-то поплыл, но сознания не потерял. Спустя еще мгновение голос спросил:

— Может, попробуете поесть?

Я кивнул — хотелось подольститься, чтобы меня не покидали.

— Хорошо. Откройте рот. — Меня мягко приподняли и, поддерживая голову, стали кормить с ложечки супом. — Ешьте и молчите. Говорить буду я. — Голос принадлежал медсестре с очень гладкой кожей.

— Мн-н-ф. — Я поперхнулся, разбрызгав суп. Она вытерла мне рот салфеткой.

— Вы — в Центральной Оклендской. Уже вечер понедельника, так что вы пропустили очередную серию «Дерби». Очень жаль, было интересно. Грант попрежнему разыскивает пропавшего робота и теперь выяснил, что робот все еще на заводе. Керри стало известно о последних торгах — рассказал конечно же ТиДжей, — и она потребовала собрания акционеров. Все упирается в Стефанию, но она неожиданно отказалась улетать из Гонконга, никто не знает почему… Еще ложечку?

— М-м-фл.

— Хорошо. Откройте рот пошире… Так что по сравнению с этим ваши проблемы — сущие пустяки, верно?

Я не ответил, слишком сильно болели легкие. А кроме того, Грант с самого начала знал, что Ти-Джей не осмелится стереть у пропавшего робота память.

— Отлично, еще один глоток, и довольно. Ну, вот и все. Сейчас придет доктор Флетчер.

Флетчер была в перчатках; сквозь маску виднелись усталые глаза. Прямо с порога она начала:

— Не разговаривайте, иначе рискуете порвать голосовые связки. — Они присела на край койки и осмотрела мои глаза, уши, нос. Потом взглянула на дисплей, лежавший у нее коленях, и наконец сказала: — Примите мои поздравления.

— М-м?

— Вы будете жить. Честно говоря, мы этого не ожидали. Ваши легкие так отекли, что в них не осталось места для воздуха. Вы родились в рубашке. Остальным двум тысячам пострадавших мы не смогли помочь — не было приборов искусственного дыхания.

Я попытался задать вопрос, но она прижала палец к моим губам.

— Я же сказала: молчите. — И, поколебавшись, добавила: — У вас один из самых тяжелых случаев отравления в штате, лейтенант. Мы уже собирались поставить на вас крест — позарез требовались свободные койки, — но руководство отстояло вас. Говорят, вы задолжали кое-кому обед с омарами, и вам не позволят так легко отделаться. Кроме того, вы помогли кое-что выяснить. Теперь мы знаем, что даже при самых тяжелых отравлениях состояние обратимо. Если удалось спасти вас — можно вытащить любого. Мы уже начали готовиться.

— Умф.

Я поднял руку, останавливая Флетч.

— Вы поправитесь, — успокоила она. — Худшее позади.

Я сжал ее руку.

— М-мф?

— С полковником Тирелли тоже все в порядке. — Дмк?

— И с Дьюком тоже. Он лежит в палате интенсивной терапии в стабильном состоянии под постоянным наблюдением. Лейтенант, вы можете гордиться собой.

— Мп.

— Вам надо поспать, — сказала Флетчер. — Сейчас я снова подключу вас к искусственной поддержке. Так вам будет легче.

Она дотронулась до клавиши на аппарате, и я опять вырубился.

В. Почему хторране никогда не пьют соду?

О. Потому что у них не бывает изжоги.

ЛЕЧАЩИЙ ВРАЧ

Я бы относился к врачам намного лучше, если бы их работа не называлась «пользованием больного».

Соломон Краткий

К следующему визиту доктора Флетчер я чувствовал себя гораздо лучше. Первым делом она посмотрела на дисплей. Здесь, наверное, принято делать это автоматически.

— Ну и как мое состояние? — поинтересовался я.

— Прекрасно. Заявляю это с полной ответственностью, потому что я — ваш лечащий врач. Только президент и кинозвезды получают лучшее лечение. — Она накрыла ладонью мою руку. — Дело в том, что весь медицинский персонал научного отдела срочно перебросили на помощь здешним врачам. Но я все равно не бросила бы вас. Ваш случай интересен не столько с медицинской, сколько с научной точки зрения.

— Потому что я больше других надышался пыли?

— И поэтому тоже, — уклончиво ответила Флетчер и многозначительно замолчала.

После секундной растерянности до меня все-таки дошло.

— Значит, есть другая причина?

— А вы сами не помните? Я покачал головой.

— У меня были странные красные галлюцинации. От какой гадости?

— Герромицин. Флетчер снова замолчала.

Я потрогал грудь: прохладная и сухая кожа, может быть, слегка шершавая, но в остальном абсолютно нормальная. Я больше не ощущал вкус пальцев…

— Шерсть?

— У вас поросло ею все тело. На самом деле это мелкие организмы. Для червей они симбионты, а для человека — паразиты. В научном отделе их называют иглами. К настоящему времени описано двадцать три подвида.

— В прошлый раз вы говорили, что мех червей — их нервные окончания.