День разгорается

— Даже и поражение? — глухо перебила Варвара Прокопьевна.

— Даже и поражение! — подтвердил Сергеи Иванович. — Потому что, товарищ дорогой, при некоторых обстоятельствах и поражение бывает победой! Я думаю, что ты это сама хорошо знаешь. Мы звали и зовем рабочих к вооруженному восстанию. Вся страна охвачена революционным подъемом и положение сейчас таково, что мы неизбежно стоим перед этим вооруженным восстанием. Звать рабочих назад нельзя!..

Варвара Прокопьевна поднесла узкую, бледную руку ко лбу, словно отгоняла боль.

— В последнее время мы так оторваны от центра... — волнуясь сказала она. — Не окажемся ли мы изолированными? Вот ведь правительство сумело же послать карательную экспедицию. Значит, оно чувствует под собой почву...

— Ты предлагаешь разоружаться? — резко поставил вопрос Сергей Иванович.

— Нет, конечно! — горячо возразила Варвара Прокопьевна. — Но понимаешь, мне кажется, надо... Ах, вот подвертываются эти подлые слова: осторожность, благоразумие... Не осторожность и не предусмотрительность и не благоразумие советую я, а более полный и тщательный учет, что ли, сил!.. Я, понимаете, товарищи, — оглянула она собравшихся товарищей, которые все так же молча и сосредоточенно следили за ее спором со Стариком, — я, товарищи, предлагаю учесть все — и то, что говорит за выступление и сопротивление, и то, что говорит против них... Поэтому надо все-таки выслушать Сойфера и его товарищей. Ведь и там имеется значительное количество рабочих...

— С Сойфером и его компанией бесполезно разговаривать! — вмешался Лебедев. Трофимов одобрительно закивал головой. Сергей Иванович внимательно поглядел на Лебедева.

— Я тоже так думаю! — подхватил он, трогая очки. — Я тоже так думаю, — повторил он и неожиданно добавил: — И все-таки, послушаемся Варвару Прокопьевну. Встретимся с ними еще раз.

— Да, да! — закивала головой Варвара Прокопьевна и облегченно вздохнула. — Встретимся, выслушаем и...

— И ни на вершок не сдадим им своих позиций! — за нее ответил Сергей Иванович, мягко и с хитрецой улыбаясь.

У всех просветлели лица. Даже Варвара Прокопьевна улыбнулась. Сергей Иванович вышел из-за стола. Остальные тоже начали подниматься с мест.

— Не надо забывать, — продолжая свою какую-то невысказанную мысль, проговорил Старик. — Не надо забывать, что решающее слово скажут те, кто его имеет право сказать: рабочие!..

7

Утром Галя, прежде чем идти на сборный пункт, забежала к Натансону. Она надумала это сделать внезапно, не отдавая себе отчета в том, что предпринимает. Какая-то мысль угнездилась в ее голове и она торопилась мысль эту претворить в дело.

Бронислав Семенович опять переконфузился, увидев пред собою девушку. Но Гали сразу же заявила ему:

— Я к вам, Бронислав Семенович, по делу!

Дело оказалось очень простым и несложным. Но Натансона оно поразило.

— Вы музыкант! — напомнила Галя Натансону. — В ваших руках искусство. Ну, вот я и надумала, что не плохо было бы, если б вы приходили бы иногда к нам в дружину и сыграли бы что-нибудь. Понимаете, дружинники сидят часами без всякого дела и настроение у них падает. А если бы музыка!.. Одним словом, вы ведь согласны, Бронислав Семенович?! Да?

Бронислав Семенович в эту минуту не обладал собственной волей. Он глядел на девушку, слушал ее, может быть, даже плохо соображал, о чем она говорит. Он, конечно, согласился.

Галя решила не откладывать дела до другого раза.

— Вот и хорошо! Я так и знала, что вы согласитесь! Давайте, пойдем!

Появление Натансона в железнодорожном собрании произвело некоторую сенсацию. Его оглядывали с любопытством и с легкой насмешкой. Высокий, тонконосый, с длинными зачесанными назад волосами, неловко шагающий за девушкой, он вызывал улыбку. Галя прошла вперед и громко заявила:

— Товарищи! Это музыкант, Бронислав Семенович Натансон. Я попросила его пойти со мной и сыграть нам на рояли.

— Не плохо придумано! — одобрили дружинники и пропустили Галю и Натансона на сцену.

У рояля Натансон стал слегка хлопотливым. Поднял крышку, потрогал клавиши, придвинул круглый, на винту, табурет. Но с беспомощной и страдальческой улыбкой обернулся к девушке:

— Какой я музыкант?! Плохо я играю...

— Не правда! — возразила Галя. — Я ведь слышала вашу игру.

Дружинники подошли поближе к сцене. Кое-кто притащил скамьи, стулья, кресла. Дружинники приготовились слушать...

Галя даже и не представляла себе, какое впечатление на дружинников могла произвести музыка. Когда она вспомнила о Натансоне и уговорила его придти сюда поиграть, ей казалось, что это просто развлечет товарищей, даст им здоровый и приятный отдых. Но получилось неожиданное.

Натансон порылся в принесенных нотах, задумался, почти робко оглядел своих слушателей и ударил по клавишам. В неуютном, полутемном зале вспыхнули и поплыли торжественные звуки.