День Разрушителя (СИ)

Да, хтонцы — старшие сородичи троглодитов являлись ощутимо более прочными существами, нежели их младшие братья, но и их панцири оказались не способны удерживать могучий чёрный клинок, сжаты в руках графа. Смещение. Удар! Удар! Скачок. Снова и снова! Фридрих оставался флагманом сражения, прорубая путь, среди толпы беснующихся тварей. Воители «Кровавого Креста» тут же заполняли созданную повелителем брешь, но прыгучая тварь всё же атаковала Каствуда со спины, вцепившись прочными зубами в полотно доспеха. Когти, способные рвать почву и дробить камни, оставили на чёрном доспехе борозды следов, а клыки впились в металл подобно капкану. Граф нанёс удар в область головы, дёрнул за лапу и попросту вырвал тварь со спины, бросил на землю и обрушился всем весом, попросту переломав скелет единственным ударом ноги.

Павел неизменно двигался следом в составе строя, но в сталь его щита врубился фоморский клинок, чей полуживой владелец потонул в бездне боли и безумия. Отныне мутант не видел разницы между троглодитами и теми людьми, что сражались на его стороне. Длинный меч ревел из стороны в сторону, из недр шлема звучала агония крика — звук, способный подломить дух даже самого смелого воителя. Шальное попадание выбило Павла из равновесия. Как и прежде, выручил граф. Сэр Каствуд вышел вперёд, сместился и вложил силы в чудовищный диагональный удар, перерубив не только несчастного мутанта, но и двух троглодитов, что успели впить когти в его плоть.

4

Облако пыли плавно оседало на землю, но даже солнечный свет оказался не в силах затмить собой яркую вспышку, что озарила окружающее пространство. Как и граф, Павел понимал, что наипростейшее чудо Света окажется полностью бесполезным против слепых подземных духов, как понимал и то, что тем самым капитан Фарбрук обозначил своё присутствие.

Перестроившись и выждав момент, рыцари «Золотой Совы» перешли в контрнаступление, устроив прорыв. Да, троглодитам не было дело до символики людей, но грамотный манёвр позволил имперским рыцарям избежать основного размена и сосредоточить внимание разъярённых духов на воителях «Кровавого Креста». Снова и снова, воздух тревожили команды со стороны капитана отряда — ключевой аспект боя, что ныне позволял воинству «Золотой Совы» конкурировать с превосходящим, но рассредоточенным противником.

— Граф Каствуд! — воскликнул Павел. — Ваши приказы!

Приказа не последовало. Наблюдая за уходом инициативы, сэр Каствуд отделился от основной массы бойцов и устремился в гущу битвы — прямиком на источник света. Ведомые инстинктами, троглодиты ринулись в атаку, но верные братья по оружию прочно закрыли тыл. Снова и снова, четырёхгранный клинок врубался в окаменевшие панцири, прорубая путь. Павел понимал тактическое мышление господина, однако он не мог знать, что жажда крови заполнила сознание графа, а единственная мысль, что ныне звучала в его голове, было убийство сэра Фарбрука — предателя, что оставил Фридриха в ключевой момент и превратил его в калеку.

Мышцы руки налились тяжестью, а лёгкие горели огнём, но лейтененат продолжал рубить и защищать господина. Удар! Блок! Движение! Снова и снова! Даже когда тупые когти прорывались сквозь защиту, разрывая плоть! Павел продолжал сражаться, несмотря ни на что. Во славу ордена «Кровавого Креста»! Во славу графа дома «Трас» — сэра Фридриха Ханса Каствуда!

Граф вырвался вперёд, но семифутовый хтонец, что выделялся на фоне сородичей по-настоящему огромными размерами, атаковал с фланга, ворвавшись в Фридриха всем весом и агрессией. Граф удержал, но тупые окаменевшие клыки впились в сталь доспеха. Павел и его соратники спешили на помощь, но отныне у них не было сил, кровавые чародеи бежали или были убиты, а троглодиты продолжали наседать. Граф потянул на себя, опустил центр тяжести и, выиграв пространство, протиснул сталь клинка в тело земляного духа. Кровь тут же окропила землю. Хтонец взревел от боли, но приложил остатки сил и вырвал правый наплечник из доспеха графа, явив бугристую серо-красную плоть. Каствуд вышел пируэтом, рубанул ближайшую к себе цель и амплитудным ударом обезглавил обидчика, сократил дистанцию и нанёс повторный удар по бездыханной цели. За вторым последовал третий и четвёртый…

Из недр «жабьей головы» послышался рык, что превратился в рёв боли, ибо холодная сталь уже сияла в сгибе левой ноги.

— Что, получил, ублюдок?! — послышался рык Артемара, прозвучавший в такт следующему попаданию эспадона. — Вот тебе! За Верону! И за Империю! И за то, что ты такая гнида!

5

— Граф! — на издыхании взревел Павел.