День Разрушителя (СИ)

— Как и Туидхана, Лиршада была представителем дворцовой свиты. Её ум и обаяние не могли не пленять, а её красоте слагали баллады. Когда я впервые увидел эту деву, моё дыхание застыло. Мы провели с ней множество прекрасных лет, но, как и королева, она была представителем другого мира. Лиршаде был чужд мир низшего дворянства, чужды интересы и заботы простых эльфов. Лишь окунувшись в её мир, я понял, сколь и сам чужд для него.

— Так ты познакомился с Ильсин. В тот момент, пока я находился в Перекрёстке.

— Да. Мы познакомились в ходе учений. Ильсин… была совершенно иной. Любопытной, весёлой, слегка наивной, — впервые за всё время диалога на лице Лорота расцвела улыбка. — Рядом с ней я впервые ощутил, что меня не используют. Эта простота, эта энергия… они купили меня.

— И что потом?

— А дальше ты всё знаешь сам. Ильсин избрал «Талмон», началась война, договор с безликими и падение Тарлада.

— Путь на восток, Лан-Лур и появление дочери. Примерно в это время «Талмон» проявил себя? Как это произошло?

— Я уже говорил, что «Талмон» не просто артефакт. Уведённый прочь из Харасан-Талу, он требовал возвращения, требовал единения с местом, где был создан. Знаешь, что за энергия питает артефакт? — хмурь на фиолетовом лице сгустилась. — Энергия эльфийских душ, отмеченных его знаменем.

— Знамя, — хмыкнул Тейн. — Ваша кожа. Теперь понятно.

— Древен не раз говорил, что слышал голоса тех, кто отдал свои жизни в «День Разрушителя». Впоследствии их услышала и Ильсин. Не сомневаюсь, что и по сей день их слышит Лиара. Изначально душ друидов было достаточно, дабы питать «Талмон», но потом…

— Аппетиты артефакта усилились, — Тейн поднялся с места, наблюдая за покинутым залом. Как и ранее, Лорот не видел его лица, но прекрасно осознавал, куда зрят глаза сына. — Если бы я решил сделать всё иначе? Если я приведу твою дочь и позволю ей упокоить «Талмон» в недрах храма, если отпущу тебя, позволю уйти… ты сможешь простить меня? Ты смог бы вновь с гордостью назвать меня сыном?

— То, что ты натворил, не заслуживает прощения, — утвердительно ответил пленник. — На твоих руках кровь тех, кого я любил, Тейн. Но… я никогда не отрекался от тебя. Ты всегда будешь моим сыном. И я всегда буду любить тебя.

— Так же, как и маму? — раздалась усмешка из-за ухмыляющейся маски. Лидер «Шасури» выпрямился в полный рост и обратил взор к звёздам, что устилали небосвод чёрных лесов. Чудовищных размеров чёрный минотавр недовольно фыркнул и с презрением покосился на пленника.