День рождения

— Ну, девочка. Я жду тебя в понедельник. В школе тебе дадут книги, тетрадки, карандаши — все что нужно. И завтрак, — прибавила она, улыбаясь. — Ты, наверное, мало гуляешь? У тебя щеки совсем белые.

Полина Васильевна фыркнула.

— До свиданья, — сказала Вера Николаевна. — Не опаздывай, девочка. Приходи к девяти часам.

Вера Николаевна сама открыла дверь. Мака побежала ее проводить.

Полина Васильевна, нахмурив брови, стояла посередине комнаты.

— Ну что же, — сквозь зубы сказала она, когда Мака вернулась в комнату. — Придется тебе вставать еще раньше. Ты до школы должна будешь сходить и в булочную и в лавку за керосином. И наколоть щепок. А после школы будешь мыть посуду. Не знаю, когда ты будешь гулять. Не знаю, когда это у тебя щеки станут розовыми.

Полина Васильевна прикусила губу.

Никогда Мака еще так весело не бежала по темной лестнице, с такой радостью не тащила бидон с керосином. Она все купила, сбегала в лавку, все прибрала, отдала Полине Васильевне всю сдачу, потом надела платье, чулки и башмаки, которые ей оставил Сергей Прокофьевич. Платье было старенькое, длинное, его пришлось укоротить немножко. Ботинки тоже были ношеные, великоватые, но зато кожаные. А чулки были совсем новые и теплые.

Весенний ветер дул на лужи, гнал облака по серому небу. Мака шла в своих больших ботинках, старательно перепрыгивая все лужи, стараясь не забрызгать чулки. По улице бежали мальчики и девочки с книгами, завязанными веревочками, стянутыми ремешками, с сумками. Они шли в школу, и Мака шла сегодня вместе со всеми. Но у Маки еще не было книг.

Высокий дом школы стоял во дворе. По дорожке между почерневшими кучами снега, как муравьи, бежали школьники. Одни еще бежали по улице, другие — по школьному двору, третьи раздевались в раздевалке, четвертые поднимались по лестнице. А Мака уже стояла в классе.

Большая доска висела на стене. И почему-то здесь эта доска не была такой страшной, как в приюте. Все в классе было веселым. И светлые большие окна, и белая дверь, и шкаф с книгами, и удобные парты… И большая круглая печка, дышащая теплом. Мака пришла раньше всех, и ей хотелось, чтобы Вера Николаевна увидела ее. Но Вера Николаевна не приходила, а по лестнице поднимался веселый шум, веселый топот, веселый смех…

Дверь открылась, и в класс вбежал мальчик в очках. Он поскользнулся на полу и чуть не налетел на Маку.

— Новенькая? — спросил он.

— Да, — сказала Мака.

— Ну, садись вот здесь. Тут свободное место, — показал он Маке на первую парту. — Здесь сидит один рыжик. Будешь сидеть с ним, — и мальчик выбежал куда-то.

Мака села за парту. Прямо перед ней висела доска. Чернильница была наполнена лиловыми чернилами. Сидеть было удобно. Все было хорошо.

В класс вбегали мальчики и девочки. Они клали в парты книги и тетради и опять бежали в коридор. Макин сосед, рыжик, не пришел еще.

«Что это за рыжик?» — думала Мака.

И вот, заглушая смех и крик, зазвенел звонок. В класс один за другим, один за другим бежали мальчики и девочки.

— Новенькая! Новенькая! — кричали они и рассматривали Маку.

В класс вошла Вера Николаевна. Все сели на места и замолчали. Вера Николаевна была в синем халате с белым воротничком. Две темные косы лежали у нее кругом головы. Она увидала Маку и улыбнулась ей.

— Здравствуй, девочка. Молодец, что не опоздала, — сказала Вера Николаевна.

— Я пришла первая, — шепнула ей Мака.

Открылась дверь. Вера Николаевна повернула голову.

— Павловская, ты опять опоздала?

В класс, на цыпочках, бочком, вошла Лисичка. Виновато опустив голову, не смотря по сторонам, она быстренько прошла мимо Веры Николаевны и села рядом с Макой.

Глава XXXV. На первой парте

Это было чудесное время! Правда, нужно было раньше вставать, раньше бегать в лавку. Но по утрам уже было светло, и розовое небо просвечивало сквозь оживающие ветки каштанов. Правда, приходя домой, Мака находила целые груды грязных тарелок, правда, нужно было после всех дел еще учить уроки… Правда, Полина Васильевна рычала на Маку и огрызалась на нее. Но становилось тепло, и Мака бегала в школу через большой городской сад, через пустырь, по мягкой земле. Сверху солнце подсушило корочку, и земля чуть-чуть прогибалась под ногой.

Желтенькие цветы гусиного лука сверкали в траве. Весенние цветы были или желтые, как солнце, или голубые, как небо.

В городском саду из-под прошлогодних листьев выбивались ростки подснежников. Здесь они были яркие и крепкие. Не такие, как тот бедный, подснежник в приюте.

Всем классом ходили с Верой Николаевной в сад. И никакие неприятности не могли снять розовую краску, которая теперь появилась на Макиных щеках.

Вечером Мака садилась делать уроки. В школе ей дали все нужные книги и тетради.

— Ты жжешь слишком много керосина, — говорила Полина Васильевна. Мака уходила делать уроки к Лисичке. Они сидели там за круглым столом и решали задачи. Большие тени двигались по комнате. Потрескивала коптилка.

Лисичкина мама возилась около печки. Иногда она подходила к столу и гладила Лисичку по голове. Тогда Мака на минуточку закрывала глаза и думала: