День рождения

Я вернулся в зеркальную комнату и почувствовал себя еще сквернее, чем при первом ее посещении. Теперь все это увидит полиция. Полиция и журналисты, которые своего не упустят. Материалы по этому делу будут напечатаны на первых страницах газет, и куча замужних «респектабельных» женщин, о которых не будет напечатано, будут трястись от страха в течение нескольких недель.

Не задумываясь о том, что я делал, я сорвал со стены фотографию Лу, порвал ее на мелкие клочки и бросил в унитаз. Лу не заслужила чести находиться в подобной кампании. Она, как и Мантин, в основе своей была неплохой.

Я пересек комнату в сопровождении моих многочисленных двойников. Дюжина рук помогала мне открыть дверь, выходившую в коридор. Я позвал: «Мистер Кендалл!» Даже эхо не захотело мне ответить.

Могло случиться, что события здесь разворачивались и по-другому. Возможно было, что Мантин убил Кендалла и сам скончался в красном кресле от полученной раны. Могло быть, что я звал мертвого!

Пройдя коридор, я осмотрел остальные комнаты. Во всех был идеальный порядок, но Кендалла в них не было. Я поднял штору и посмотрел на улицу. Мэй все так же стояла около машины, положив руку на дверцу.

– Мэй, – позвал я ее.

Она подняла лицо, показавшееся мне при лунном свете очень бледным.

– Ну, слава богу! – сказала она. – Я так боялась... Что ты там так долго делал, Джим?

– Кендалла я не нашел, – ответил я. – Но в салоне Мантин. Он мертв.

– Мертв? – пролепетала Мэй. – Мертв?!

– Убит выстрелом в грудь.

– А кто его убил?

– Не знаю. Думаю, что Кендалл, ведь дом принадлежит ему.

– Быстрее спускайся, – сказала Мэй. – Умоляю тебя. Уезжаем.

Я покачал головой:

– Невозможно. Я должен вызвать полицию.

– Почему?

– Я не думал наткнуться на труп. Я повсюду наоставлял отпечатки пальцев. На кнопках звонков, на двери, на перилах лестницы, на всех дверных ручках в доме и даже на пистолете. Если я сейчас уйду, Кендалл сможет повесить на меня дело Мантина. Он достаточно подл для того, чтобы это сделать.

– Я сейчас поднимусь, – крикнула Мэй.

Она исчезла под навесом подъезда. Спускаясь для того, чтобы подойти к входной двери, я догадался, почему не нашел дверь в салон: она была сделана в виде вставленного в стену большого зеркала. Наверное, Кендалл обожал смотреться в зеркала. Конечно, он был красивым мужчиной, но все же...

Я открыл зеркальную дверь и прошел в салон. Мантин не сбежал. Я стал искать телефон и не мог его найти. Если в этом помещении и был телефонный аппарат, он должен был быть под что-нибудь замаскирован или закрыт каким-нибудь панно.

Я присел на корточки около трупа, глядя на пистолет. Очень глупо было с моей стороны его поднимать. Но если бы я его вытер, то уничтожил бы все отпечатки, а это не решало проблемы. В любом случае предстояло дать кучу объяснений.

Я долго сидел на корточках и смотрел через стеклянную стену на огни Сан Сити. Я жил в нижней части города. Еще вчера я как ни в чем не бывало отправился на работу. Было утро, похожее на тысячу других. А уже сегодня к вечеру вот что со мной стало. Внезапно я сообразил, что прошло уже много времени с того момента, как Мэй крикнула мне: «Я сейчас поднимусь».

Входная дверь была открыта, у Мэй было достаточно времени для того, чтобы подняться по лестнице. Я снова вышел в центральный коридор и открыл одну из дверей из матового стекла. Мэй на лестнице не было. Я крикнул:

– Мэй!

Ответа не последовало. Легкий озноб пощекотал мне затылок. Я спустился на три ступеньки и в этот момент один за другим стали гаснуть светильники. Как будто кто-то вывернул одну за одной все пробки. Я вытащил пистолет и остановился, прижавшись спиной к стене и всматриваясь во мрак. Внизу открылась дверь, но я ничего не мог поделать.

– Эй там, внизу, – сказал я. – Отвечайте или буду стрелять!

Тишина нарушалась только пением цикад. Прижавшись спиной к стене, я таращился в темноту, пытаясь хоть что-нибудь различить. Но тщетно. Позвать еще раз я не решался. Покрывшись крупными каплями пота, я расшнуровал ботинок. Потом, не спуская пальца с курка, бросил ботинок вниз и приготовился стрелять по вспышкам выстрелов. Ботинок мягко шлепнулся на плиточный пол, но никто на шум не стрелял.