День рождения

— Батыр, то есть герой, познается в бою, — сказал Губайдуллин, очень волнуясь. — Мы тоже не подведем в бою! Комсомолец гвардии рядовой Александр Матросов — мой земляк… — В комнате послышались возгласы удивления. — Я от имени взвода клянусь быть беспощадным к врагам, драться, как Матросов.

Бойцы дружно поддержали своего командира…

Ночью 9-ю гвардейскую бригаду стали перебрасывать на участок Северо-Кавказского фронта под Моздок. На аэродроме ожидали очереди на посадку в самолеты. Подмораживало, небо расчистилось от звезд. Гудели бомбардировщики. Миннигали не замечал холодного ветра; он думал о Закие, о Лейле, вспоминал родную деревню и вместе с тем снова и снова восхищался Матросовым: «Вот смелый парень! Такие герои не умирают в памяти народной… Надо побольше узнать о его жизни и рассказать солдатам».

XIII

9-я десантная бригада, участвовавшая в освобождении многих городов и сел, в конце июня 1943 года была расквартирована в станице Крымской Краснодарского края. Туда же прибыли десантники 6-й гвардейской бригады. 6-я бригада с сентября 1941 года сражалась в тылу врага, начав бои с высадки в районе Старой Руссы. За героизм, проявленный во время разгрома группы генерала Клейста, она была награждена орденом Красного Знамени.

Теперь обе бригады были переформированы в стрелковую дивизию, командование которой принял недавно вышедший из госпиталя полковник Балдынов Илья Васильевич.

Организационная работа закончилась в кратчайший срок, и Балдынов доложил об этом командиру стрелкового корпуса генерал-майору Рубанюку. Он доложил о распределении должностей в дивизии, о назначении командиров.

В основном это был народ опытный, понюхавший пороху, надежные люди, прошедшие через небывалые трудности первых лет войны. Поэтому Балдынов закончил доклад так: «Нет сомнения, что наша гвардейская дивизия с честью оправдает доверие командования!»

Генерал-майор Рубанюк недолго был в штабе. Он ознакомился с комсоставом, с общим, положением дел во вновь сформированной дивизии. А через день, 20 июля, эта стрелковая дивизия маршем тронулась к станице Молдаванской на Кубани сменить на линии фронта части, державшие там оборону.

В путь вышли на рассвете, когда потускнел свет бледно-желтой луны, то и дело нырявшей в облака. Над землей стелился густой туман. Когда он понемногу стал рассеиваться, отчетливее проступили следы войны: впереди, в низине под холмом, стояло лишь с десяток уцелевших от деревни хат. Остальные сгорели или разрушены. Ни одной живой души, всюду запустение.

К полудню прояснилось. Небо освободилось от белесых облаков. Солнце одиноко двигалось по голубой шири, и, чем выше оно поднималось, тем жарче становилось на земле.

В это время уставшие, разомлевшие от жары и утомительного перехода солдаты Миннигали Губайдуллина заняли траншеи передовой линии.

К вечеру по траншеям, останавливаясь возле солдат, прошли новый командир батальона майор Поляков, его замполит капитан Петренко, командир роты Щербань. Поляков — высокий, худощавый, лицо его усыпано веснушками, нос до того загорел на солнце, что покраснел и облез, — расспросил у пулеметчиков об их делах, проверил боеготовность, затем кивнул на запад:

— Что там слышно?

— Ничего не слышно, товарищ гвардии майор.

— Можно подумать, что там вообще никого нет, — сказал Губайдуллин.

Командир батальона рассматривал в стереотрубу позиции врага.

— Да, умело замаскировали. Простым глазом и правда ничего не увидишь, — сказал он и перешел на другое, более удобное место. — Ага, теперь хорошо видно. Сделано у них по всем правилам современной военной науки.

— Без разведки невозможно разобраться, — посетовал капитан Петренко.

— Командир полка тоже такого мнения. Нужен «язык». Подбери надежных ребят в разведку. Задача сложная, надо все тщательно подготовить, чтобы без осечки…

— Разрешите мне, товарищ гвардии майор, — попросил Губайдуллин.

Командир батальона посмотрел на него внимательно:

— Вам приходилось бывать в разведке?

— Нет. Но я сумею, товарищ гвардии майор.

— Сможет, товарищ гвардии майор! — заверил Щербань.

Капитан Петренко тоже поддержал Губайдуллина.

Ночью группа, возглавляемая Губайдуллиным, с большим трудом прошла через огневые точки, через заграждения из колючей проволоки и минные поля и приблизилась к окопам врага. Они притаились за кучей земли на краю воронки и стали ждать. Послышались шаги. Это был немецкий патруль, проходивший примерно в пяти-шести шагах от укрывшихся разведчиков. Губайдуллин сделал знак товарищам:

— Пора!

Разведчики бесшумно бросились на фашистов. Часть немецкого патруля, застигнутого врасплох, была уничтожена, один гитлеровец взят в плен, остальные бежали и теперь в темноте вели беспорядочную пальбу.

— Рус! Рус!..

Вражеские траншеи ожили. Гитлеровцы сквозь сон галдели, кричали, открыли пулеметный огонь в направлении наших позиций. В небо поднялось несколько ракет. И ракеты испортили все дело.

Разведчики прижались к земле. Но укрыться не успели. Фашисты заметили их. Надо было как-то отвлечь внимание немцев, иначе назад к своим вернуться не удастся…