День рождения

Мака с трудом влезала на сундучок и обнимала Тамару. Тамара согревалась у Маки в руках и становилась теплой и живой.

Мака не могла вытянуть ноги на сундучке. Он был коротким. Но на нем Мака чувствовала себя дома. Это был ее сундучок. В нем лежало Макино платье, синее в белую горошинку. Оно уже не налезало на Маку. Но его шила мама… В сундучке лежало все то, что принадлежало Маке. На сундучке жила сама Мака.

- Маша, - вдруг иногда уже поздно вечером сонным голосом говорила Полина Васильевна, - сбегай в лавочку.

И Мака должна была снова вскакивать и бежать, натянув шубку, по темной улице, по снегу, по морозу.

Лавка была на другой улице. Каждый раз днем, идя за покупками, Мака проходила мимо углового дома с палисадником. Снег на дорожках там всегда был расчищен. На круглых клумбах, запушенных снегом, росли аккуратные елочки. Днем между клумбами гуляли аккуратные девочки. У них были розовые щеки и толстые косички. Девочки не смотрели на улицу. Они поочередно возили друг друга на санках.

Как- то раз Мака несла в одной руке бидон с керосином, в другой руке -кошелку с покупками. Бидон был тяжелый. Мака поставила его на тротуар и подышала на замерзшую руку. Она остановилась как раз около красивого палисадника. Девочки стояли на дорожке. Они, наверное, только что пришли из школы. В руках у них были книги, стянутые ремешками. Они увидели Маку.

- Кухарка, - сказала старшая девочка, показала на Маку варежкой и засмеялась.

- Кухарка, - повторила младшая и побежала по дорожке.

Вечером пришел Семен Епифанович. Мака кончала мыть посуду.

- Ну хорошо, Полина Васильевна, - сказал Семен Епифанович. - Ну хорошо. Кажется, девочка выучилась мыть посуду. Но она должна выучиться еще чему-нибудь… Девочке нужно ходить в школу. Все дети теперь ходят в школу.

Полина Васильевна зевнула и вытащила шпильки из прически. Тяжелая коса шлепнулась ей на спину.

- Успеется, - сказала она, - пускай мне помогает.

Семен Епифанович вдруг покраснел и выпрямился.

- Слушайте, умница, - тихо сказал он. - Вы на деньги этой девочки открыли столовую. И совсем забыли, что должны ей дать образование. Вы забыли, что теперь советская власть. Если вы не хотите делать то, что нужно для девочки - это сделает советская власть. Советская власть никого не забывает.

Он хлопнул дверью и ушел. Полина Васильевна посмотрела на Маку прищуренными глазами.

- Ты разве хочешь учиться? - медленно спросила она.

Мака вспомнила девочек в палисаднике. «Кухарка», - сказали они.

- Я хочу учиться. Я хочу ходить в школу,- прошептала Мака, прижимая к груди мокрую тарелку.

ГЛАВА XXXIV

«ЛЕНИН ТАК РАСПОРЯДИЛСЯ…»

Полина Васильевна ушла за покупками. Мака растапливала печку. На дворе было сыро. Ветер задувал дым обратно в трубу, и дрова не разгорались. Мака перепачкала руки сажей и золой, вытаскивая и снова подкладывая дрова. Дым щипал ей глаза. Мака терла глаза руками и снова зажигала непослушные лучинки.

Кто- то постучал в дверь. Мака, так и держа в руке обуглившиеся щепочки, открыла.

За дверью стояла незнакомая женщина. Она прятала подбородок в меховой воротник. Серая вязаная шапочка сидела у нее на голове. Увидав Маку, женщина улыбнулась. Так хорошо и весело улыбнулась, как давно уже никто не улыбался Маке. Мака почему-то смутилась. Свободной рукой она поспешила пригладить волосы и смахнуть сажу с лица, но женщина громко засмеялась.

- Ты не вытирайся рукой, - сказала женщина, смеясь. - Смотри, какая у тебя лапа черная!

Мака посмотрела на свою руку и тоже засмеялась. Женщина вошла в кухню, осмотрелась.

- Не разгорается? - сказала она. - Ну-ка, давай я попробую.

Может быть, ветер подул в другую сторону, может быть, щепочки высохли, но только огонь весело побежал по лучинкам, по дровам, дрова весело затрещали и загорелись.

- Ну вот, - сказала женщина. - А где твоя мама?…

Когда Полина Васильевна вернулась домой, Мака уже знала, что женщину зовут Вера Николаевна и что она учительница из той школы, в которой должна учиться Мака. А Вера Николаевна знала о Маке все то, что знала о себе сама Мака. Вера Николаевна встала с Макиного сундучка и подошла к Полине Васильевне.

- Здравствуйте, - сказала она. Глаза у нее стали строгими, и голос был уже совсем не такой, каким она разговаривала с Макой. - Когда же ваша девочка придет в школу?

Полина Васильевна удивилась.

- А почему вы думаете, что она вообще придет в школу? - сердито спросила она.

- Я не думаю, а уверена. - Вера Николаевна чуть-чуть нагнула голову. - Вы, вероятно, просто не знаете, что было постановление Советского правительства о всеобщем обязательном и бесплатном обучении. Ленин так распорядился. Все дети уже ходят в школу. Но в моем классе есть еще одно свободное местечко…

Вера Николаевна повернулась к Маке.

- Ну, девочка. Я жду тебя в понедельник. В школе тебе дадут книги, тетрадки, карандаши - все что нужно. И завтрак, - прибавила она, улыбаясь. - Ты, наверное, мало гуляешь? У тебя щеки совсем белые.

Полина Васильевна фыркнула.

- До свиданья, - сказала Вера Николаевна. - Не опаздывай, девочка. Приходи к девяти часам.