День рождения Буржуя - 2

Тот, доведенный уже до совершенного бешенства, сунул руку в карман и все его содержимое - мелочь, жетоны, ключи, а среди прочего и телефонную карточку - швырнул на стойку.

- Вот! Берите!

- Пожалуйста, убедитесь, что это именно та самая, - с невинным видом попросил Костю адвокат.

Тот взял карточку и очень тщательно обследовал ее со всех сторон,

- Не знаю, я не уверен, - признался он в конце концов. Вообще-то, моя не такая новая была...

- Ладно, не будем излишне мелочными, - позволил себе компромисс Варламов и снова повернулся к дежурному. - Будьте любезны расчесочку...

- Пострадала при задержании, - быстро проговорил дежурный, явно придумав ответ заранее. - Протокол у командира опергруппы, он на выезде. Можете подождать.

- Спасибо. Непременно. - И Варламов стал оглядываться, подыскивая место, чтобы сесть.

- А может, не стоит? - неуверенно проговорил Константин.

- Да, действительно, - поддержал коллегу Голик.

- Как вам будет угодно, - поклонился в их сторону Варламов. Клиент всегда прав, - эти слова адвокат адресовал уже дежурному, как бы ища у него сочувствия и согласия. - Всего доброго.

Хмурый дежурный ничего не ответил и только недобро посмотрел вслед уходившим. Доктор Костя на пороге чуть задержался и, как его учили, смерив дежурного наглым взглядом, цыкнул зубом.

Оказавшись на улице, Варламов тут же откланялся:

- Ну-с, молодые люди, всего доброго.

- Спасибо вам, - сказал ему Костя.

- Не за что, не за что. Просто моя работа, - бросил адвокат уже на ходу, направляясь к припаркованному поблизости "мерседесу".

Психиатры остались одни.

- Я тоже на машине, Костя, поэтому идемте, я вас подброшу.

- Понимаю... - Константин с некоторой горечью покивал головой. Снова желтый дом. Как говорится, родные стены...

- Да что вы, старина! - Голик дружески хлопнул коллегу по плечу, тот вдруг вскрикнул от боли. - Ой, простите, ради бога. Родная милиция постаралась?

- Нет. - Костя принялся расстегивать пуговицы мятой рубашки. Это, так сказать, почетный знак народной любви и признания...

Покрасневшее от воспаления плечо Константина украшала колоритная татуировка: крест и полумесяц, а вокруг двумя дугами надпись: "Бей активистов, режь сук".

- Потрясающе! - выдохнул пораженный Голик.

- Вам правда нравится? - Костя, мучимый сомнениями, с надеждой заглянул ему в глаза.

- Не то слово! - восхищенно покачал головой Леонид.

- Спасибо, - польщенный доктор стал застегиваться. - Значит, в дурдом не везете?

- Что вы такое говорите, Костя! Конечно же, нет.

- Жаль. Я, честно говоря, рассчитывал... Мне особенно идти некуда, а так все-таки - крыша над головой...

- Что же вы сразу не сказали! Едем - и немедленно! - Голик гостеприимно распахнул дверцу старенького "Москвича".

- Спасибо, коллега, - Костя уселся и снова полез под рубашку, чтобы бросить взгляд на татуировку. Потом спросил у заводившего машину Голика: - А вы правда считаете, что красиво получилось?

В комнате зазвонил телефон, и Ольга мигом бросилась к нему из кухни.

- Алло, Володя? Это вы? - она почему-то ни минуты не сомневалась в том, кто звонит.

- Мне пока нечего сказать... - раздался в трубке голос Буржуя. Но скоро будет, я точно знаю...

- Я - тоже... Как только ты появился, я почувствовала, что все будет хорошо... Правда... Ты мне не веришь?

- Верю.

- Ты придешь?

- Нет. Завтра будет тяжелый день...

- Ну зайди хоть на минуту! - взмолилась Оля. - Пожалуйста. Ты же близко, я знаю, я чувствую...

Буржуй стоял, опершись на капот машины, в Олином дворе. Немного помолчав, он сказал в трубку:

- Ты ошибаешься. Я очень далеко. И уже очень поздно.

- Неправда, - в голосе девушки слышалось разочарование. - Можно, я сама выйду?

- Нет. Прости...

- Это... из-за женщины, которую вы любили? Из-за вашей жены?

- Нет... Не только... Не знаю... А вообще-то, дело совсем в другом.

- Во мне? - упавшим голосом спросила Оля.

- Да, в тебе, но не так, как ты подумала... - Буржуй пытался говорить с деланным безразличием, но у него не получилось, эмоции все же прорвались: - Оля, милая, я впервые почувствовал себя дома рядом с тобой... Я думал, этого уже никогда не будет...

- А это... плохо?

- Это... очень хорошо. Это, наверное, лучшее, что может чувствовать человек, правда! И это то, на что я сейчас не имею права....

Буржуй отключил телефон. Он сидел на капоте машины под остывающей кроной старого каштана и прижимал к горячему лбу холодящую пластмассу мобильника. И не знал, конечно, что в той же позе - с трубкой у лба - сидела сейчас в своей квартире счастливая и одновременно несчастная Ольга.

Офисное здание погрузилось в сон до следующего утра. Только охранники бодрствовали в нем, дежуря по обычной схеме. Но одетого в черное Кудлу они не заметили. Он очень легко взобрался по наружной стене на второй этаж и притаился на козырьке над входом. На поясе у него висела включенная на прием и настроенная на волну охраны рация. Умело и почти бесшумно Кудла вскрыл окно и проник в здание. Постоял, прислушиваясь. Потом по лестнице поднялся на этаж, который занимал офис Толстого.