День рождения мертвецов

И тут мои губы растянула улыбка. Ведь явно Итан Бакстер не жил за уровнем бедности, а? Совсем нет. Итан Бакстер водил «мерседес». Итан жил в прекрасном большом доме в Каслвью. Итан конечно же заслужил хорошую взбучку, но почему бы вместе с угрозами не выжать из него немного деньжат?

Ублюдок явно этого заслуживал. И я очень даже уверен, что, будь перед ним выбор — безымянная могилка или пожертвование, — он просто ухватится за шанс помочь старому другу.

Да я просто услугу ему окажу.

Столь замечательное рационализаторское предложение требовало свежей чашки кофе.

Едва я успел залить в чайник воды, как в дверь кто-то забарабанил.

— О’кей, о’кей, иду.

Барабанить не прекращали.

Я распахнул дверь.

Зима заявила свои права на Сколлоуэй. Крыши были покрыты толстой белой коркой, а сады почти похоронены под снегом. В проходе стоял Арнольд Берджес в потертых желтых веллингтонах,[78] увязших по щиколотку в снегу, в поношенном оранжевом комбинезоне, стеганой куртке и вязаной шапке на голове. Глаза прищурены, борода торчит в разные стороны.

Я загородил вход:

— Арнольд.

Он, закусив верхнюю губу, сжал руки в кулаки:

— Она была жива. — Дыхание вырывалось у него изо рта и облаком стояло над головой. Воняло перегаром.

— Вы приехали сюда на машине? Это ведь…

— Она была наша малышка, и мы любили ее.

— Мистер Берджес, я понимаю, что это очень трудно…

— Лорен уже никогда не будет сама по себе, правда? Теперь она все время будет «Лорен Берджес, третья жертва Мальчика-день-рождения». Как будто не было ее детства, всего того времени, что мы жили вместе. Мы просто время убивали до тех пор, когда ублюдок похитил ее.

Берджес сунул руку в куртку и вытащил дешевый таблоид.

На первой странице фотография Лорен — весело улыбающейся, с карнавальной шляпкой на голове, волосы торчком. Под фотографией подпись: «ТЕЛО ЖЕРТВЫ МАЛЬЧИКА-ДЕНЬ-РОЖДЕНИЯ ВЫКОПАНО В ОЛДКАСЛЕ».

Чертовы придурки из криминального отдела Олдкасла не смогли бы держать рот закрытым, даже если бы в канализационный септик танк попал.

— Простите. Мне правда очень жаль.

Берджес посмотрел в сторону, моргнул, затем снова полез в куртку и вытащил пухлый фолдер. Протянул его мне. На синюю поверхность упало несколько снежинок. Я взял его, сунул под мышку.

— Прочитайте. — Он выпрямился и вздернул подбородок. — Прочитайте это, и вы поймете, кем наша Лорен на самом деле была. Она не была просто какой-то жалкой жертвой.

— Вы должны позволить полиции заниматься своим делом, мистер Берджес. Мы его найдем и остановим. И он заплатит за все, что сделал с Лорен и… — И со всеми остальными. — И что бы ни случилось, он живым предстанет перед судом. Ублюдка протащат перед всеми, он будет признан виновным и получит пожизненное. А потом, я уверен, не пройдет и шести месяцев, как в тюремной прачечной кто-нибудь вырежет ему глаза и отрежет яйца. И тогда мы устроим гигантскую вечеринку.

Берджес пристально посмотрел на меня, затем, кивнув, сделал шаг назад:

— Когда я был вчера на работе, они послали кого-то к нам домой, сунули камеру в лицо Даниэль и поинтересовались, как она себя чувствует, узнав, что где-то выкопали ее дочь…

Еще до того, как кто-либо из официальных лиц побеспокоила: сообщить Берджесу и его жене, что мы нашли останки Лорен.

— Мне очень жаль.

— Да, вам должно быть очень жаль. — Берджес повернулся и пошел по дорожке, разгребая снег резиновыми сапогами.

У обочины стоял потрепанный фургон с логотипом «РЫБОВОДНОЕ ХОЗЯЙСТВО КОЛДЕРС ЛИ» на боку. С водительского сиденья мне помахал Бенни.

Я подождал, когда Берджес подойдет к воротам:

— Я вчера правду говорил — Генри Форрестер сделал все, что мог. Это не его вина.

Здоровяк на мгновение помедлил, затем, не проронив ни слова, залез в фургон. Скользнув колесами по асфальту, автомобиль исчез в снежной пелене.

Я придвинул стул к открытой дверце печи. Не самый экологически правильный путь обогрева комнаты, но, по крайней мере, кухня теперь была достаточно теплой, чтобы в ней можно было сидеть, не околевая от холода.

Шеба, скрипя костями, встала со своего логова в углу и, плюхнувшись на пол рядом с моим стулом, перевернулась на бок и подставила живот под тепло.

— Господи Боже, когда Генри мыл тебя в последний раз?

Псина вздохнула.

Я раскрыл папку, которую дал мне Берджес. Она была забита отчетами частных детективов, расшифровками интервью, запросами о доступе к информации, заявлениями от друзей Лорен и членов ее семьи, пытавшихся установить время, когда они видели ее в последний раз. Здесь были фотографии Лорен — на пляже, на вечеринках, играющей в саду. Вырисовывалась совсем другая картина, отличная от официального дела. В официальном деле были факты и свидетельские показания, а в этой папке была Лорен Берджес.

Она во многом напоминала Ребекку — хорошая девочка из хорошего дома, которую похитили из семьи и запытали до смерти.

— Бррр… — Голос от дверей.

Я обернулся. Это была доктор Макдональд — еле живая, глаза опухшие, грязные вытянутые кудри висят вдоль бледного лица.

— Выглядите ужасно.

Она моргнула, приложила палец к губам:

— Шшшш…

— Похмелье?