День рождения ведьмы

Взрывом Серого подбросило и крепко приложило об бетон. Он распластался в пыли плоской волчьей шкурой. Остальные отхлынули прочь, оставив лежать громадного человека-волка с начисто отгрызенной волчьей головой.

– И-хи-хи-хи! А-тя-тя-тя! – верещал серокожий, вертясь на платформе с такой скоростью, что казалось у него не одна пара рук, а две… четыре… шесть… восемь! И с каждой срываются клубы огненной серой пыли, стремительно разлетаясь во все стороны.

Стремительно, но недалеко. Рухнувший с небес серебряный вихрь закрутил шары. В сплошном круговороте мелькал алый шелк плаща, серебро клинка. Меч здухача ударил, будто бейсбольная бита, и все шары разом рванули обратно, в серокожего! Здухач взвился в воздух, кончиком меча походя стесал иглы со спины кабана. В тот же миг челюсти Рудого впились кабану в загривок, кабан заорал, и Федькин топор врубился ему меж клыков!

Серые шары врезались в платформу. Платформа вздыбилась. Подброшенный взрывом серокожий взмыл в воздух…

– Вот тебе и тя-тя-тя! – налетевшая Танька закрутила свою швабру – черенок, перекладина, снова черенок молотили серокожего по зубам… Казалось, эти удары держат его в воздухе. Серая тварь немыслимо извернулась… и запрыгнула к Таньке на швабру! Мгновение – девчонка смотрела прямо в возникшее перед ней безносое, узкоглазое серое лицо. Похожие на червей тонкие черные губы изогнулись в глумливой усмешке, и серокожий вцепился Таньке в плечи, норовя сбросить ее. Танькин кулак въехал ему в нос. Подаренное Иркой кольцо вспыхнуло неистовым зеленым светом – у серокожего загорелась физиономия. С диким криком он опрокинулся с метлы и полетел вниз.

…Свалившийся с вставшей на дыбы платформы ящик рухнул под ноги одному из лисов. Рыжий брат споткнулся… Гибкий меч Змиуланыча хлестнул самым кончиком – срубленная голова лиса отправилась в полет. Еруслан кувыркнулся в воздухе, перескакивая за спину второму братцу…

Чирк! – посыпались начисто срезанные девять лисьих хвостов.

– Спасибо, сынку, мэни цього и на пальто и на шапку хватит! – восторженно заорала Стелла.

– …Аа-а! – падающий с небес серокожий шарахнулся оземь у ног Еруслана. Сверху шлепнулся аккуратно оброненный Танькой шарик разрыв-травы. Взрыв снова подбросил серокожего в воздух. Разрыв-трава разлетелась в мелкую пыль… и каждая пылинка начала расти. Она становилась толще, толще, наливалась живым зеленым соком, и вот уже целый пучок гибких побегов накрыл серокожего, обмотал лапы недобитого братца-лиса, захлестнулся на щиколотках Аристарха Теодоровича и стремительно покатился к пятерке невероятно шустрых белок с самурайскими катанами в лапах, что атаковали дядьку Мыколу. Рвущие белок за хвосты вовкулаки бросились в стороны – побег обкрутился вокруг одной белки, опрокидывая ее наземь и накрывая зеленой сетью. Меч дядьки Мыколы немедленно полоснул по ее напарнице… Другая белка взвилась в прыжке, ее парные мечи сверкнули крест-накрест… и врезалась башкой в неожиданно возникшее в воздухе препятствие.

– Гам! – челюсти крылатой Хортицы клацнули. Хортица брезгливо тряхнула беличью тушку и отшвырнула в сторону. Сплюнула забившую пасть шерсть. Внизу дядька Мыкола добивал последних…

Валяющийся на земле серокожий изогнулся, будто в припадке, – его тело стало как мост, опирающийся на пятки и затылок. Из пасти вырвался длинный вибрирующий вопль. Земля мелко задрожала…

Могучий удар обрушился на ворота. Створки покачнулись, последовал новый удар, и ворота рухнули наземь, поднимая тучу белой строительной пыли.

За воротами клубилась тьма. Тьма шевелилась, хлопала нетопыриными крыльями, шуршала паучьими ножками и наконец хлынула сквозь ворота на стройку. И тогда все увидели!

– Ни фига себе спайдермены с бэтменами! – потрясенно выдохнул здухач.

Мелко перебирая лапками, на стройку ползли пауки! Здоровенные, размером с автомобиль. Похожее на белесую личинку тельце висело между черных мохнатых лап, а венчала это отвратительное тельце вроде бы человечья голова со смазанными чертами бледного личика и длинными бесцветными нитками волос. Над пауками, как авиация над пехотой, порхали летучие мыши. Такие же тельца-личинки, болтающиеся между кожистых крыльев, их покрывала короткая шерстка, почти человеческие лица были вытянуты, как собачьи морды, а из-под верхних губ торчали здоровенные клыки… и с них капал яд!