День Шакала

— Дело в том, — объяснил Лебель, — что он действует по графику, и график этот известен только ему. Мы ведем расследование семьдесят два часа. Почем знать, на какой стадии мы подключились? Одно несомненно: убийца знает, что нам известно о существовании заговора против жизни президента, но чего мы успели добиться, он знать не может. Поэтому у нас есть реальные шансы арестовать его, застав врасплох, как только станет известно его новое имя и установлено точное местонахождение.

Но совещание и не думало успокаиваться. Одна мысль о том, что убийца может находиться в какой-нибудь миле от них и что в его графике покушение на президента может быть помечено завтрашним днем, вызывала у всех острую тревогу.

— Не исключено, разумеется, — прикинул полковник Роллан, — что, узнав от Родена через неизвестного нам агента Вальми о разоблачении плана по существу, Калтроп исчез, чтобы уничтожить следы подготовки к покушению. Скажем, вот сейчас он утопил винтовку и патроны в каком-нибудь шотландском озере, чтобы вернуться и предстать перед своей полицией как ни в чем не бывало. Трудненько будет подыскивать улики.

Над гипотезой Роллана поразмыслили и энергично закивали в знак согласия.

— Скажите нам, однако, полковник, — сказал министр, — будь вы наняты для такого дела и узнай вы о разоблачении заговора, поступили бы вы именно так, даже если вас пока и не опознали?

— Разумеется, господин министр, — ответил Роллан. — Будь я опытный убийца, я понял бы, что наверняка фигурирую в какой-нибудь картотеке и поэтому с разоблачением заговора ко мне рано или поздно нагрянет полиция и устроит обыск. Понятно, я бы постарался отделаться от улик, а что надежнее затерянного шотландского озера?

Серия улыбок, которыми его одарили из-за стола, показала, насколько всех устраивал ход его рассуждений.

— Из этого, однако, не следует, будто мы можем позволить птичке упорхнуть. Я все же считаю, что нам следует… позаботиться об этом господине Калтропе.

Улыбки исчезли. На несколько секунд воцарилось молчание.

— Не понял вас, — сказал генерал Гибо.

— Очень просто, — пояснил Роллан, — Нам было приказано разыскать и уничтожить этого человека. Может быть, он на время и отказался от своего плана. Но снаряжения он мог и не уничтожить, только припрятать, чтобы обвести британскую полицию. А после вернуться к тому, на чем кончил, но уже с новым планом, раскрыть который будет еще сложнее.

— Но если он все еще в Англии и британская полиция его обнаружит, она, конечно же, задержит его? — спросил кто-то.

— Не обязательно. Скорее, напротив. У них, вероятно, не будет никаких доказательств, одни подозрения. А наши друзья-англичане, как известно, весьма щепетильны насчет своих пресловутых «гражданских свобод». Боюсь, они его разыщут, снимут показания, а затем отпустят за отсутствием улик.

— Конечно, полковник прав, — вмешался Сен-Клер. — Британскую полицию вывел на него слепой случай. Они ведут себя как последние идиоты, у них еще и не такие разгуливают на свободе. Следовало бы поручить отделу полковника Роллана обезвредить этого Калтропа раз и навсегда.

Министр заметил, что все это время комиссар Лебель оставался молчалив и серьезен.

— А вы, комиссар, что скажете? Вы согласны с полковником Ролланом, что в настоящий момент Калтроп разбирает и прячет или же уничтожает снаряжение и бумаги?

Лебель посмотрел на два ряда напряженных лиц по обе стороны стола.

— Надеюсь, — произнес он тихо, — что полковник прав. Но боюсь, что он ошибается.

— Почему? — Вопрос прозвучал, как выстрел.

— Потому что, — мягко ответил Лебель, — Калтроп мог и не отменять операцию. Сообщение Родена до него могло и не дойти или же дошло, но он все равно решил идти до конца.

Тут-то Лебеля и вызвали к телефону. На сей раз он отсутствовал двадцать с лишним минут, а когда вернулся, то проговорил еще десять перед затаившим дыхание обществом.

— Что предпримем теперь? — спросил министр, когда комиссар закончил. Не торопясь, со свойственным ему спокойствием Лебель начал отдавать распоряжения, как генерал, разворачивающий вверенную ему армию, и никто из присутствующих, хотя все они были выше чином, не оспорил ни одного его слова.

Итак, — подвел он итог, — все мы спокойно и без шумихи проведем общегосударственный розыск Калтропа — Дуггана. Тем временем британская полиция займется проверкой в кассах авиакомпаний, на паромах через Ла-Манш и так далее. Если они первыми обнаружат его, то сами арестуют или сообщат нам, если он выехал. Если мы обнаружим его во Франции, мы его арестуем. Если окажется, что он в какой-то третьей стране, мы можем либо подождать, пока он, ни о чем не подозревая, въедет сюда, и взять его на границе, либо… прибегнуть к другим мерам. Тогда мое дело будет сделано: преступник найден. Однако до этой минуты, господа, я был бы вам очень обязан, если бы вы согласились работать так, как я укажу.

Вызов был такой откровенный, а самоуверенность — столь беспредельная, что возражений не последовало. Все просто кивнули. Промолчал даже Сен-Клер де Виллобан.