День Шакала

Но вопрос оставался и требовал немедленного ответа. Возвращаться назад или продвигаться вперед? Возвращение означало спор с Родином и его головорезами из-за четверти миллиона долларов, переведенных на его счет в Цюрихе. Если он откажется вернуть деньги, они попытаются выследить его, пыткой добьются подписи на записке о переводе денег, а затем убьют. Чтобы уберечься от них, потребуются деньги, много денег, возможно, все его накопления.

Продолжить операцию – значит преодолевать все препятствия на пути к конечной цели. И с каждым днем отступить будет все сложнее.

Принесли счет. Шакал взглянул на него и внутренне вздрогнул. О боже, ну и цены. Чтобы вести такую жизнь, нужно быть богатым, иметь доллары, много долларов. Лазурное море, коричневые от загара девушки, идущие вдоль кромки воды, шипящие «кадиллаки» и рычащие «ягуары», ползущие по Круасет, их водители, одним глазом поглядывающие на дорогу, а другим – на тротуар, выискивая подругу на вечер. К этому он стремился с давних пор, еще с детства, когда целыми днями стоял у витрин туристических агентств, разглядывая рекламные плакаты, с которых на него смотрел другой мир, далекий от пригородных поездов, унылых дней в конторе, бумаг в трех экземплярах, холодного чая. За три года он почти достиг желаемого, во всяком случае, денег у него значительно прибавилось. Он привык к добротной одежде, дорогим обедам, уютной квартире, спортивному автомобилю, элегантным женщинам. Отступить – значит отказаться от всего этого.

Шакал расплатился, оставив щедрые чаевые. Сел в «альфу», выехал на шоссе, держа курс к сердцу Франции.

* * *

Комиссар Лебель сидел за столом. Ему казалось, что он никогда в жизни не спал и едва ли ляжет спать в будущем. В углу на раскладушке громко похрапывал Люсьен Карон. Всю ночь он руководил розысками в архивах. Лебель сменил его на рассвете.

Перед ним лежали донесения учреждений, осуществляющих контроль за пребыванием иностранцев во Франции. Одинакового содержания. С начала года, глубже проверка не велась, Чарльз Колтроп не пересекал границы Франции, во всяком случае, через контрольно-пропускные пункты. Не останавливался ни в одном отеле как в Париже, так и в провинции. Не значился в списке нежелательных персон. Ранее он вообще не попадал в поле зрения служб охраны правопорядка.

Когда поступало донесение, Лебель усталым голосом просил не ограничиваться началом года, чтобы определить, бывал ли Колтроп во Франции. Он надеялся ухватиться за эту ниточку, найти дом приятеля, любимый отель, куда Колтроп мог вернуться под вымышленной фамилией.

Утренний звонок суперинтенданта Томаса похоронил его надежды на скорую поимку убийцы. Вновь прозвучала фраза «у разбитого корыта», к счастью, лишь в разговоре с Кароном. Члены вечернего совета еще не знали, что Колтропа им не найти. Но к десяти часам он должен добиться хоть какого-то результата. Если он не узнает новой фамилии Колтропа, ему вновь придется выслушивать упреки Сен-Клера при молчаливом согласии остальных.

Кое-чего, конечно, удалось добиться. Во-первых, они получили полный перечень примет Колтропа и его фотографию. Возможно, он изменил внешность, если приобрел фальшивый паспорт, но все-таки лучше что-то, чем ничего. Во-вторых, никто из членов совета не предложил более эффективного средства ведения расследования – тотальной проверки всех и вся.

Карон высказал мысль, что, возможно, британская полиция спугнула Колтропа, когда тот уехал на пару часов по каким-то делам. Другого паспорта у него нет, и он просто вынужден отказаться от операции.

Лебель только вздохнул:

– Не стоит на это рассчитывать. Особое отделение сообщило, что умывальных и бритвенных принадлежностей в ванной нет. В разговоре с соседкой он упомянул, что собрался на рыбалку в Шотландию. Колтроп оставил паспорт в квартире, потому что больше в нем не нуждался. Мне представляется, что у него все продумано. Я чувствую, что он доставит нам немало хлопот, этот Шакал.

* * *

Человек, розыск которого вела полиция двух стран, решил не ехать из Кана в Марсель, а оттуда по автостраде RN7 в Париж. Он знал, что в августе обе дороги забиты машинами и движение по ним – сущий ад.

Уверенный в своих документах, он выбрал путь через Бургундию и Альпы. Он мог не спешить, до дня убийства оставалось еще немало времени, так как во Францию он прибыл загодя.

От Кана он повернул на север, и дорога RN85 привела его в живописный городок Грае и далее в Кастеллан, где неистовая река Вердон, укрощенная плотиной в нескольких милях выше по течению, уже более спокойно несла свои воды, чтобы слиться с Дюранс у Кадараша.

Оттуда он проследовал через Баррем к маленькому курортному городку Динь. Обжигающая жара равнины Прованса осталась позади, воздух холмов приятно холодил кожу. Если он останавливал машину, солнце припекало как следует, но при движении ветер напоминал холодный душ, пахнущий соснами и дымком.