День Шакала

Он всмотрелся в фотографии на обоих документах. Фотографировали одного человека, но в разное время. Вальреми взглянул на старика.

— Снимите берет.

Андре Мартин тут же стянул его с головы и скомкал в руке. Вальреми сравнил лицо стоящего перед ним старика с фотографиями. Да, это, несомненно, он. Старик, правда, выглядел совсем больным. Он порезался при бритье и заклеил порезы клочками туалетной бумаги, на которых выступили, капельки засохшей крови. Посеревшая кожа блестела от пота. Седые волосы торчали во все стороны, всклокоченные снятием берета. Вальреми вернул документы.

— Зачем вам нужно туда идти?

— Я там живу, — ответил старик. — Я получаю пенсию. У меня комната на чердаке.

Вальреми вновь потянулся за документами. В удостоверении личности значился адрес: дом 154 по улице Рен. Солдат КРС взглянул на номер дома, у которого они стояли. Номер 132. Действительно, номер 154 дальше по улице. Приказа не пропускать старика домой не было.

— Хорошо, проходите. Но будьте внимательны. Шарло будет здесь через пару часов.

Старик улыбнулся, убирая удостоверения в карман, и чуть не упал, зацепившись костылем за единственную ногу, но Вальреми успел поддержать его.

— Я знаю. Один из моих давних приятелей получает сегодня медаль. Я получил свою два года назад, — он ткнул пальцем в медаль Освобождения, — но из рук министра вооруженных сил.

Вальреми вгляделся в металлический кружок. Вот, значит, она какая, медаль Освобождения. Слишком мала для того, чтобы отдать за нее ногу. Тут он вспомнил о своих обязанностях и коротко кивнул. Старик захромал вдоль улицы. Вальреми повернулся, чтобы остановить еще одного желающего проскочить ограждение.

— Все, все, дальше нельзя. Оставайтесь за барьером. — Краешком глаза он заметил, как старый солдат исчез в подъезде одного из последних домов улицы Рен.

* * *

Мадам Берта вздрогнула, когда на нее упала тень. День выдался шебутной, полиция заглядывала во все квартиры, и она не знала, как отреагировали бы жильцы, будь они дома. К счастью, все, кроме трех, уехали в отпуск.

После ухода полиции она наконец села на привычное место у порога и немного повязала. Церемония, подготовка к которой шла полным ходом в сотне ярдов от дома, на площади перед вокзалом, нисколько не интересовала ее.

— Извините, мадам… если вас не затруднит… может, стакан воды. Церемония начнется не скоро, а на улице так жарко…

Перед ней стоял старик в длиннополой шинели, такой же, какую носил ее давно умерший муж, с медалями на левой стороне груди. Он тяжело опирался на костыль, из-под шинели выступала одна нога. Изможденное лицо блестело от пота. Мадам Берта собрала вязание и сунула его в карман фартука.

— О, месье. Ходить в шинели в такую жару. И до церемонии еще два часа. Вы пришли очень рано. Входите, входите.

Она засеменила к стеклянной двери своей комнаты в конце вестибюля, чтобы налить стакан воды. Ветеран захромал следом.

За шумом воды из кухонного крана она не услышала, как закрылась дверь в вестибюль, и едва ли успела почувствовать пальцы левой руки мужчины, скользнувшие ей под подбородок. Никак не ожидала она и удара кулаком по шее чуть ниже уха. Кран, струя воды и наполняющийся стакан взорвались красными и черными звездами, и потерявшая сознание мадам Берта беззвучно опустилась на пол.

Шакал распахнул шинель, отстегнул ремни, притягивающие его правую ногу к ягодице. Когда он распрямлял ногу, его лицо перекосило от боли. Он подождал несколько минут, пока восстановится кровообращение, прежде чем наступить на нее.

Еще через пять минут ноги и руки мадам Берты стянула бельевая веревка, найденная под раковиной, большой кусок лейкопластыря заклеил ей рот. Шакал оттащил консьержку в чулан и закрыл дверь.

Связку ключей он нашел в ящике стола. Застегнув шинель, подхватил костыль, тот самый, с которым прохромал по аэропортам Брюсселя и Милана, и выглянул в вестибюль. В подъезде не было ни души. Он выскользнул из комнатки мадам Берты, запер дверь и взлетел по ступенькам.

На шестом этаже он выбрал квартиру мадемуазель Беранжер и постучал. Ответа не последовало. Он подождал и постучал вновь. Ни из этой, ни из квартиры господина и мадам Шарье не донеслось ни звука. Вынув связку ключей, он поискал ключ с фамилией Беранжер, нашел, открыл дверь, вошел в квартиру, закрыл и запер дверь за собой.

Пересек комнату и выглянул в окно. На крышах домов противоположной стороны улицы как раз появились люди в синей форме. Он успел вовремя. Вытянув руку. Шакал открыл защелку и потянул на себя обе половинки окна, пока они не распахнулись полностью. Затем отступил назад. Через оконный проем на ковер падало квадратное солнечное пятно. Остальная часть комнаты утопала в полумраке. Находясь вне светового пятна, он оставался невидимым для полицейских на крыше.

Подойдя к окну сбоку, он взглянул на привокзальную площадь, от которой его отделяли сто тридцать метров. Передвинул стол, поставив его в восьми футах от окна, не по центру, а сбоку, снял с него скатерть и вазу с искусственными цветами и заменил их диванными подушками. Они образовали бруствер его «окопа».