Дэн Сяопин

Двадцать девятого января 1926 года Дэн получил студенческий билет № 233 Университета им. Сунь Ятсена на имя Ивана Сергеевича Дозорова. Тогда же ему выдали и полагавшийся каждому вновь прибывшему набор повседневных вещей: костюм, пальто, ботинки, сапожную щетку, рубашку, полотенце, мочалку, носовые платки, расческу, мыло, зубную щетку и зубной порошок¹²⁰. После этого распределили в общежитие, и на следующий день, в субботу 30 января, он наконец сел за парту.

Учебный план этого университета был крайне насыщенным. Дэн принялся изучать русский язык, историю развития общественных форм (исторический материализм), историю китайского революционного движения и революционных движений на Западе и Востоке, историю ВКП(б), экономическую географию, политическую экономию (по любимой Лениным книге немецкого социалиста Карла Каутского «Экономическое учение Карла Маркса»), партийное строительство, военное дело и журналистику (в учебном плане эта дисциплина обозначалась словом «Газета»)¹²¹. Срок обучения составлял два года, студенты проводили в аудиториях по восемь часов шесть дней в неделю (с девяти часов утра до семи вечера с двухчасовым перерывом на обед)¹²².

Практически всё, что штудировал Дэн, было для него новым, и он впитывал материал как губка. Ведь, по его собственным словам, он и прибыл в Москву для того, чтобы в конце концов «узнать, что же такое коммунизм». «Когда я работал в организации в Западной Европе, — писал он в автобиографии при поступлении в Университет им. Сунь Ятсена, — я все время чувствовал, что недостаточно подготовлен, и в результате часто совершал ошибки. Поэтому уже давно был полон решимости учиться в России. Однако тогда у меня не было денег на поездку, и я не мог осуществить задуманное… Я [всегда] остро ощущал, что мои знания о коммунизме поверхностны. Это понимали и другие… Поэтому, пока я нахожусь в России, я буду упорно учиться, чтобы получить более полные знания о коммунизме. Я думаю также, что у нас, молодежи Востока, очень сильно стремление к освобождению, но нам трудно систематизировать наши идеи и действия. Данное обстоятельство, разумеется, очень сильно затормозит нашу работу в будущем. Поэтому я приехал в Россию прежде всего для того, чтобы, научившись соблюдать железную дисциплину и получив коммунистическое крещение, полностью коммунизировать свои идеи и поступки. Приехав в Москву, я уже принял решение не колеблясь отдать всего себя нашей партии, моему классу. Отныне я буду всей душой воспринимать партийное воспитание, подчиняться партийному руководству и неизменно бороться за интересы пролетариата»¹²³.

Дэна при распределении зачислили в учебную группу № 7 (всего в Университете им. Сунь Ятсена их было тринадцать, в каждой по 25–40 человек). Седьмая группа являлась особой — в нее включали студентов, считавшихся наиболее перспективными с точки зрения их дальнейшего карьерного роста как в рядах китайской компартии, так и Гоминьдана. Вместе с Дэном в ней стали учиться его друг Фу Чжун и дядя Дэн Шаошэн, а также Цзян Цзинго (псевдоним — Николай Владимирович Елизаров) — сын начальника военной школы Вампу Чан Кайши, Цюй У (Н. К. Шипов), родственник главы Гоминьдана Ван Цзинвэя и зять члена Центрального исполкома этой партии Юй Южэня, Гу Чжэндин (Люксембург), будущий член Исполкома Гоминьдана и заведующий его орготделом, Дэн Вэньи (Зацепин), будущий начальник спецслужб Гоминьдана, и Сяо Чжаньюй (Писарев), будущий глава гоминьдановского горкома в Нанкине. Эта группа неформально называлась «кружок теоретиков».

Преподавание в группе велось на русском, что, конечно, сказывалось на качестве обучения. Ведь во время лекций половина часов уходила на последующий устный перевод, причем не всегда адекватный. Но ничего другого администрация университета предложить Дэну не могла: групп с преподаванием на китайском языке не было, а в имевшуюся французскую группу Дэн не подходил: прожив во Франции пять лет, он так и не освоил язык этой страны.

Однако Дэн не унывал. По словам его дочери, у него постоянно было «радостно на душе», так как он чувствовал себя раскрепощенным¹²⁴. Он упорно и с большим интересом занимался, сидя по многу часов в библиотеке, и хотя русский язык ему не давался так же, как французский, зато общественные дисциплины, в том числе история ВКП(б), история общественных форм и марксистская экономика, шли у него на «отлично». В университете было немало китайских переводов произведений Маркса, Энгельса, Ленина, Сталина, Бухарина. И именно им Дэн уделял первостепенное внимание.