День скарабея

Сергей не верил своим глазам. Он даже подумал, что это совсем другая машина, ведь всего каких-то пять дней назад «Крайслер» был просто в безобразном состоянии. А сейчас он выглядел пусть не как новенький, но словно бы сошедший с конвейера не больше трех-четырех лет тому назад.

При этом сейчас на дворе были девяностые годы двадцатого века, а такие машины перестали выпускать в конце пятидесятых… Что же это за чудо?

Автомобиль сверкал зеленым лаком и хромировкой. Кузов был ровным, стекла и оптика — целыми, колеса — накачанными. А мотор?

— Можно открыть капот? — спросил Сергей.

Хоакин не отреагировал. Он сидел на ящике у двери гаража с отрешенным видом. Глаза его смотрели в одну точку. На зажатой в пальцах сигаре нарос длинный столбик пепла.

«Пьяный, что ли?» — подумал Сергей.

— Эй, maestro mecanico , — позвал он.

— Не зови его, сам посмотри, если хочешь, — сказал Хосе Норьега.

— А что с ним?

— Я же тебе говорил… Проклятые машины забирают его душу, вот что с ним происходит… Хотя, машины как раз и не виноваты. Он сам этого хотел, и видишь, что теперь происходит.

Сергей открыл дверь «Крайслера» и сел за руль. В салоне пахло пылью и еще чем-то застарелым, похожим на многолетнюю плесень в погребах. Есть такое слово «тлен», — подумал Сергей. Вот так, наверное, он и пахнет… Протянув руку, Лихоманов нащупал рычаг и потянул его. Впереди что-то звонко щелкнуло. Теперь можно открывать капот.

Состояние двигателя тоже было достойно удивления. Он выглядел совершенно исправным и чистым. Даже намека на ржавчину не найти, ну разве что на выхлопных патрубках кое-где виднелись коричневые пятнышки. Сергей захлопнул капот, и в этот момент Хоакин очнулся. Он пыхнул сигарой, уронив пепел на штаны, и неожиданно резво поднялся.

— Тебе нравится? — спросил он, глядя Сергею в лицо неподвижным взглядом не совсем нормального человека.

— Да, хорошая машина…

— Caramba! Santa Maria, я тебя спрашиваю: тебе нравится моя работа ?

— Да… Не то слово, я просто потрясен.

— Это еще не все! Смотри!

Хоакин змеей скользнул на водительское сиденье и, как показалось действительно потрясенному Сергею, просто коснулся пальцем замка зажигания. Но двигатель в тот же миг проснулся. Его звук не был шумом старого агрегата, отягощенного возрастными болезнями, самодельными запчастями, дешевым маслом и скверным бензином; Лихоманов слышал ровный гул практически нового мотора.

Механик повернул ключ (да, конечно, ключ был, как же он мог его не заметить!), и двигатель замолчал.

— Тебе нравится? — опять спросил Хоакин, высунув голову в окно. Черные глаза его сияли безумным блеском.

— Да, — искренне сказал Сергей, не в силах сопротивляться охватившему его восторгу. — Да!

Хоакин вылез из салона, толкнул дверь. С мягким щелчком она захлопнулась.

— Я слышал, ты стал хорошим механиком, — сказал он Сергею. — Впрочем, у Хосе ты плохому бы не научился.

Норьега криво улыбнулся.

— Слушай, Хосе, — обратился к нему Хоакин. — Отдай мне этого парня. Я его быстро научу тому, что умею сам, и даже больше. Он, кажется, понимает, что к чему. Я это чувствую…

— Брось, — ответил Норьега. — Парню через два дня улетать в Москву.

— А, — разочарованно уронил Хоакин. — Так зачем же ты привез его сюда? Просто, чтобы он поглядел на мою работу? Я вряд ли успею что-то ему передать за такой короткий срок…

— Нет. Я его привез, чтобы он посмотрел на тебя .

Секунды три оба механика смотрели друг другу в глаза. Напряжение в гараже стало почти осязаемым.

— На меня? — переспросил Хоакин. — Ты, наверное, сказал ему, что я — сумасшедший спивающийся халтурщик, продавший душу дьяволу? Так? — Он резко повернулся к Сергею. — Это так, верно? Так вот, парень. Не слушай его. Я безмерно уважаю Хосе и весь их профсоюз, но они все, к сожалению, никогда не поднимутся выше ремесленников. У них золотые руки и ясные глаза. Это так. Но своими руками они движут сами. Да, они в состоянии сделать все, что в человеческих силах. Но только в человеческих. Человек слаб. А моими руками движет сама природа, понимаешь? Силы востока и запада, севера и юга, земли и неба, моря и леса пришли однажды мне на помощь, и с тех пор помогают всегда. А может быть, наоборот, это я им помогаю. Ведь дело не в машине, нет… Когда-то на земле не было машин. И такие, как я строили дома, ковали лошадей, поднимали паруса… И знаешь, что с ними делали в Европе, Америке, да и здесь, в Вест-Индии?.. Не знаешь?

— Нет, — искренне сказал Сергей, призывая на помощь все свои познания в испанском, чтобы не потерять нить рассуждений мастера.

— Их сжигали на кострах, — сказал Хоакин. — Но чаще просто бросали в тюрьмы, где по-тихому расправлялись.

Он отвернулся к автомобилю, провел загрубевшими руками по блестящей поверхности кузова… Сергей и Хосе молчали. Потом Норьега сказал:

— Мы уходим. Buenas noches.