День славы к нам идет

— Гражданин Муассон, раз уж так все хорошо получилось: ваш солдат нашел свою дочку, то разрешите ему остановиться у меня, хоть на несколько дней. Он будет ночевать, а все остальное время проводить здесь, среди товарищей, выполнять свой солдатский долг. Пусть побудет с дочерью. Столько времени не видел!

Муассон разрешил.

По дороге в предместье Мишель Леблан успел все узнать о Николетте. Он горячо благодарил Жана…

— Нам помог негр Доминик. — Левассер-младший не стал преувеличивать свою роль в спасении девочки. — Если бы не он, неизвестно еще, как бы все обернулось…

Они уже приближались к дому.

— Надо подготовить Николетту, — сказал Симон, — внезапная встреча может сильно взволновать ее. Ты, сынок, иди вперед, поговори со своей подружкой…

Увидев Жана, Николетта кинулась к нему с вопросом:

— Ну как?

— Мы разговаривали с помощником командира батальона Гарнье… — начал осторожно, издалека Левассер.

— И что он сказал? Не знает отца?

— Не совсем так…

— Что все-таки сказал этот Гарнье? Отец в Марселе? Он здоров? С ним ничего не случилось? Почему не ответил на письмо?

— Успокойся, Николетта. Не задавай сразу столько вопросов. Я расскажу все, как было.

— Тогда рассказывай. Чего ты тянешь?

— Так вот… Пришли мы на Антенское шоссе, что за улицей Сент-Оноре. Ты знаешь эту улицу, там гостиница «Прованс», где живут Памела и Доминик, мы там были…

— При чем тут гостиница?

— Слушай дальше. Подходим мы с отцом к казарме, а часовой нас не пускает. Мы стали его уговаривать, просить. Тогда он позвал Гарнье…

— Того самого?

— Да. Гарнье велел часовому пропустить нас в казарму…

— А дальше? Дальше что было? Ты, Жан, рассказываешь все по капельке… Это на тебя не похоже. Ты скрываешь от меня что-то?

— Говорю чистую правду. Одним словом, Николетта, Гарнье приказал принести списки батальона и нашел в них Мишеля Леблана!

— Не может быть!..

— Представь себе…

— Однофамилец?

— Нет, Николетта. Ты только не волнуйся. Это твой отец!..

— Жан! Жан! Как тебе не стыдно! Ты смеешься надо мной? Разыгрываешь меня?..

— Что ты, глупенькая… Как я могу смеяться над тобой? Разве с этим шутят?

— Но ведь мой отец не солдат и никогда не был солдатом…

— Ты права, но не совсем. Нотариус Мишель Леблан месяц назад в Марселе вступил добровольцем в батальон федератов, и теперь он вместе с батальоном в Париже. Понимаешь, в Париже! Он здесь, и скоро ты увидишь его…

— Когда?

— Через несколько минут!

Мишель Леблан не вошел — он вбежал, ворвался в комнату. Схватил Николетту, приподнял и стал целовать в лицо, в волосы, в шею…

— Николетта!.. Дочка!.. Николетта!

Они оба плакали от счастья, а в углу на табуретке плакала Франсуаза. Ведь не всегда плохо, когда люди плачут. Разные бывают слезы… Навсегда запомнилась Жану эта сцена: марселец, обняв Николетту, прижал ее к себе, мать улыбается сквозь слезы, отец стоит, держа погасшую трубку, Поль, воспользовавшись общим смятением, прикасается ручонкой к сабле Мишеля, а проворная Маркиза бегает, носится по комнате, и лишь один рыжий Капет спокойно и невозмутимо лежит на плетеном стуле с видом мудреца, который все видел, все знает и уже ничему-ничему не удивляется.

ПОСТОЯЛЕЦ, КОТОРОМУ ВСЕ РАДЫ

Теперь в комнате пахло кожей, оружейным маслом. Поль сильно привязался к Леблану и, когда тот появлялся, не отходил от него. Мишель показывал ему ружье, саблю, сумку, в которой лежали патроны, длинные бумажные гильзы, начиненные порохом и свинцовой пулей… Франсуаза пугалась и просила убрать эти опасные штуки подальше. Папаша Симон посмеивался. Жан был горд, что в их доме живет марсельский федерат. Мама Франсуаза радовалась, что Николетта встретилась с отцом. Она относилась к ней с материнской нежностью. О Мишеле Леблане говорила: «Наш марселец» — и, рассказывая о нем соседкам, так и называла его.

Отец Николетты был высок ростом, строен и красив. Мундир хорошо сидел на нем. Казалось, он давно служил в армии, участвовал в походах. Но в его облике, поведении не было той грубоватости, что присуща бывалому солдату. Черты смуглого от рождения лица тонки и изящны. Нос с горбинкой. Большие черные глаза добры и задумчивы…

Мишель рассказал о том, что пришлось ему пережить, о походе в Париж.

— Когда, вернувшись домой, я не обнаружил Николетты, — сказал он, — то не знал, что и подумать. Все вещи стояли на своих обычных местах, — значит, никто из посторонних не входил к нам. Стал расспрашивать соседей, не известно ли им, куда делась дочь? Они отвечали, что вчера утром видели ее, а после она не попадалась им на глаза. В страшной тревоге провел я ночь и наутро отправился в город, надеясь что-нибудь разузнать. Обратился в мэрию. Но тщетно… Николетта исчезла! Прошел еще один день, другой, третий… Прошла неделя… Она так и не появилась. Трудно описать вам мое отчаяние! Я одолжил у соседа лошадь и верхом объездил окрестности, побывал в разных селениях. Ничего утешительного для себя я так и не смог узнать.