День смерти

– Они известны как крупные группы тренировки сознания.

По ходу разговора Ред поливал свою овсянку мясным соусом. Мы сидели в «У Андерсена»; через окно виднелись живые изгороди и каменная кладка пресвитерианской больницы.

– Оформлено все как семинары или курсы в колледже, но занятия направлены на возбуждение чувств и эмоций участников. Данная часть программы в брошюре не указывается. Как и то, что ученикам промоют мозги и навяжут совершенно другое мировоззрение.

Он подцепил вилкой кусочек домашней ветчины.

– Как они работают?

– Большинство программ занимают четыре-пять дней. Первый день посвящен утверждению авторитета лидера. Бесконечные унижения и словесные оскорбления. На следующий день внедряют новую философию. Тренер убеждает членов группы, что их жизнь ни на что не годится и единственный выход – принять новый образ мышления.

Овсянка.

– Третий день посвящен упражнениям. Транс. Воспоминания. Управление образами. Тренер вызывает в участниках недовольство, уныние, плохие воспоминания. Людей подавляют эмоционально. Следующий день заполнен теплым обменом впечатлениями внутри группы, лидер превращается из строгого наставника в любимого батюшку или матушку. Это отправная точка для последующих курсов. В последний день все веселятся, обнимаются, танцуют, поют и играют. Затем наступает тяжкая расплата.

За столик справа села парочка в брюках хаки и футболках. У него – перламутровая, у нее – цвета морской волны.

– Дело в том, что такие курсы приносят огромный вред здоровью – и физическому, и психическому. Большинство людей не представляют, с какой силой связываются. Иначе бы не записывались.

– Разве участники потом не рассказывают о программе знакомым?

– Их убеждают отвечать на вопросы предельно расплывчато, потому что обсуждение программы якобы может повлиять на ее эффективность. Они рассказывают, как радикально изменилась их жизнь, скрывая, чего им это стоило.

– Где набирают членов такие секты?

Боюсь, я уже знаю ответ.

– Везде. На улице. Ходят по домам. В школах, на предприятиях, в поликлиниках. Дают объявления в альтернативных газетах, журнале «Новый век»…

– А в колледжах и университетах?

– Там – прежде всего. На досках для объявлений, в общежитиях, столовых, во время записей студентов на курсы. Некоторые культы дают своим членам задание: искать одиноких студентов у консультационных центров в кампусе. Учебные заведения не одобряют секты, но сделать ничего не могут. Администрация приказывает срывать их объявления, но те появляются снова и снова.

– Но это уже совсем другое. Семинары по возрождению сознания не относятся к тому типу культов, что мы обсуждали?

– Не обязательно. Некоторые программы используются для отбора членов теневой организации. Человек покупает курс, потом якобы благодаря успехам на занятиях его избирают для перехода на следующий уровень или для встречи с гуру и так далее.

Меня как обухом по голове ударило. Гарри приглашали на ужин к профессору.

– Ред, что за люди попадаются на удочку сектантов?

Надеюсь, мой голос звучал спокойнее, чем я себя чувствовала.

– Судя по исследованиям, необходимы два фактора. – Он показал два жирных пальца. – Депрессия и отсутствие связей.

– Как-как?

– В переходный период все обычно чувствуют себя одинокими и запутавшимися и потому очень уязвимы.

– В переходный период?

– Переход из школы в университет, из университета на работу. Недавний развод. Недавнее увольнение.

Слова Реда заглушили лязг столовых приборов. Мне необходимо поговорить с Китом.

Когда я вернулась к действительности, Ред смотрел на меня как-то странно. Похоже, надо что-то сказать.

– Кажется, моя сестра записалась на один из таких курсов. «Обретение внутренней жизни» называется.

– Их так много. – Ред пожал плечами. – Не знаю такого.

– Сейчас она ни с кем не общается. Никто не в состоянии до нее достучаться.

– Темпе, большинство программ почти безвредны. Но тебе надо поговорить с сестрой. На отдельных людей курсы влияют очень сильно.

На таких, как Гарри.

В душе образовался обычный комок из страха и беспокойства. Я поблагодарила Реда и оплатила счет. Уже на улице вспомнила о еще одном вопросе.

– Ты когда-нибудь встречался с социологом по имени Жанно? Она изучает религиозные движения.

– Дейзи Жанно? – Ред поднял бровь, и лоб покрылся кривыми морщинками.

– Я познакомилась с ней в Макгилле несколько дней назад. Интересно, что думают о ней коллеги?

Ред поколебался.

– Да, я слышал, Жанно в Канаде.

– Ты ее знаешь?

– Знал несколько лет назад, – ровным голосом ответил он. – Жанно выбивается из общей струи.

– Правда?

Я вглядывалась в его лицо, но оно оставалось пустым.

– Спасибо за ветчину и овсянку, Темпе. Надеюсь, ты не зря потратила деньги.

Улыбка Реда выглядела натянутой.

Я тронула его за руку:

– Чего ты недоговариваешь, Ред?

Улыбка увяла.

– Твоя сестра учится у Дейзи Жанно?

– Нет. А что?

– Пару лет назад Жанно попала в очень неприятную историю. Я не знаю всех подробностей и не хочу пересказывать сплетни. Просто будь осторожна.

Я собиралась расспрашивать дальше, но он только кивнул и поспешил к своей машине.

Я осталась на солнцепеке с открытым ртом. Что это, черт возьми, значит?