День смерти

Через десять минут я уже закрывала дверь своей квартиры. Показала Гарри спальню для гостей и пошла на кухню проверить запасы провизии. Я собиралась посетить «Этуотер маркет» в выходные, так что много не обнаружила. Когда подошла Гарри, я перекапывала содержимое крошечного чуланчика, так называемой кладовой.

– Я приглашаю тебя на ужин, Темпе.

– Да?

– То есть «Обретение внутренней жизни» приглашает тебя на ужин. Я же говорила. Они оплачивают мои расходы. Ну, по крайней мере до двадцати долларов за ужин. Остальное по карточке Гови «Дайнерс-клаб».

Гови – ее второй муж и, возможно, источник того, что прячется в пакетах «Ниман-Маркус».

– Почему эта самая «Внутренняя жизнь» оплачивает твою поездку?

– Потому что я очень хорошо учусь. На самом деле мне предоставили особые условия. – Она театрально подмигнула, открыв рот и наморщив правую часть лица. – Обычно так не делают, но они правда хотят, чтобы я не теряла оборотов.

– Ну, если ты уверена… Чего тебе хочется?

– Действовать!

– Я имела в виду еду.

– Все что угодно, только не барбекю.

Я задумалась.

– Индийское?

– Катальпа или пайуте?

Гарри хихикнула. Она всегда любила собственные шутки.

– «Индийская звезда» всего в двух кварталах отсюда. Они делают восхитительную хорму.

– Ух ты! Кажется, я никогда не пробовала индийской кухни. И уж точно никогда – французско-индийской. В любом случае не думаю, что у нас получится съесть карму.

Я только головой покачала.

– Выгляжу так, будто прошла миль сорок пешком, – объявила Гарри, изучая несколько длинных прядей. – Надо провести ремонтные работы.

Я пошла в спальню, надела джинсы, взяла ручку с бумагой и зарылась в подушки на кровати. Открыла первый дневник и отметила дату начальной записи: 1 января 1844 года. Выбрала одну из библиотечных книг, нашла раздел, посвященный Элизабет Николе, и посмотрела день ее рождения. 18 января 1846-го. Дядя завел дневник за два года до появления Элизабет.

Луи-Филипп Беланже писал твердым почерком, но записи выцвели от времени. Чернила стали темно-коричневыми, кое-где слова расплылись до неузнаваемости. К тому же он писал на старофранцузском и сыпал незнакомыми терминами. Через полчаса у меня застучало в висках, а появилось всего несколько заметок.

Я откинулась назад и закрыла глаза. В ванной еще лилась вода. Я устала и разочаровалась. Ни за что не прочту это за два дня. Лучше потрачу несколько часов у ксерокса, а потом почитаю дневники на досуге. Копировать материалы Жанно не запрещала. «Для оригинала так будет даже лучше», – решила я.

Искать ответ прямо сейчас нужды нет. В конце концов, в отчете не требуется ничего объяснять. Я видела только то, что было в костях. Опишу свои изыскания и оставлю добрым сестрам теорию. Или вопросы.

Может, они не поймут. Может, не поверят мне. Или встретят известия без восторга. Или нет? Повлияет ли отчет на заявку Ватикану? Сделать ничего нельзя. Я уверена, что не ошибаюсь насчет Элизабет. Просто не могу представить, что это значит.