День совершенства

— Голыми руками я все равно ничего не смог бы сделать, даже если бы захотел.

— Я знаю, — сказал Дувр. — Стариковские предосторожности Вэня. Мышление пред-У. — Он покрутил пальцем у виска и улыбнулся. — Это будет продолжаться всего несколько дней.

Они прошли до конца коридора, и стальная дверь открылась, отъехав вбок. За ней тянулся белый оштукатуренный коридор; номер в синем отметился на сканере и прошел в дверь.

Они повернулись и пошли обратно. У них за спиной прошуршала в направляющих закрывающаяся дверь.

— Ты еще увидишь, что за ней, — сказал Дувр — Он, скорей всего, поведет тебя на экскурсию самолично. Не желаешь сходить в гимнастический зал?

Днем Чип заглянул в апартаменты Совета по Архитектуре. Его узнал и приветствовал невысокого роста жизнерадостный старичок. Это был Мадхир, председатель Совета. На вид ему было больше ста лет. Об этом же со всей очевидностью свидетельствовали его руки. Он познакомил Чипа с другим членом Совета: пожилой женщиной по имени Сильви, рыжеволосым мужчиной лет пятидесяти, чье имя Чип не расслышал, и коротенькой, но очень миловидной женщиной, представившейся Гри-гри. Чип выпил с ними кофе и съел кусок бисквита с кремом. Они показали ему комплект проектов, которые обсуждали, планы, разработанные Уни для реконструкции «городов Г-3». Они спорили, надо ли переделывать планы по различным спецификациям, задавали по телекомпу вопросы и имели различные мнения по поводу полученных ответов. Старуха Сильви обосновала по пунктам, почему она считала эти планы слишком монотонными. Мадхир поинтересовался мнением Чипа, если таковое у него имелось. У Чипа мнение еще не сложилось. Более молодая Гри-гри соблазнительно ему улыбалась.

Вечером того же дня в главной гостиной был прием — по случаю «Нового года».

— «Счастья в Новом У-году!» — кричал Карл на ухо Чипу. — Я тебе скажу, почему мне не нравится это место! Нету виски! Разве это не безобразие? Если есть вино, то почему же нет виски?

Дувр танцевал с женщиной, похожей на Маттиолу (хотя по красоте она даже наполовину не дотягивала до Маттиолы). Были там люди, с которыми Чип сидел за одним столом в столовой и встречался в гимнастическом зале и в музыкальном салоне, были люди, которых он встречал в той или иной части комплекса, но были и люди, которых он видел впервые. Здесь народу было больше, чем в ночь их прибытия — тут находилось человек сто, да еще среди них сновали номеры в белом паплоне с подносами.

«Счастливого У-года!» — сказал ему кто-то. Это была пожилая женщина, которая сидела с ним за столом во время ленча, ее звали то ли Гера, то ли Гела.

— Уже почти наступил 172 год! — сказала она.

— Да, — ответил он, — через полчаса.

— О, вон он! — воскликнула она и двинулась вперед.

В дверях появился Вэнь в белом облачении, окруженный толпой людей. Он пожимал всем руки, целовал подставленные щеки. У самого него лицо было желтое, морщинистое и лоснящееся, с расселиной улыбки; щелочки-глаза терялись в морщинах. Чип отступил назад в гущу толпы и отвернулся. Гри-гри помахала ему, подпрыгивая, чтобы увидеть его за людьми. Он помахал ей в ответ и улыбнулся, продолжая двигаться прочь.

Следующий день — День Унификации — он провел в гимнастическом зале и в библиотеке.

Он побывал на нескольких дискуссиях у Вэня. Они устраивались по вечерам в саду, месте весьма привлекательном. Трава и деревья были настоящие, и звезды с Луной были почти как настоящие. Луна меняла фазы, но никогда — местоположение. Временами слышался щебет птиц и дул легкий бриз. На дискуссиях обычно присутствовало пятнадцать или двадцать программистов, сидевших на стульях или прямо на траве. Главным выступающим по всем вопросам бывал восседавший в кресле Вэнь. Он развивал тезисы из своей «Житейской мудрости» и ловко сводил конкретные проблемы к общим местам. Время от времени он обращался к председателю Совета по Образованию, к Густафсену, к Боровьеву, Председателю Совета по Медицине или к другим членам Высшего Совета, интересуясь их мнением.

Поначалу Чип сидел в сторонке и только слушал, но потом начал задавать вопросы — например, почему нельзя, хотя бы частично, лечебные процедуры проводить на добровольной основе; нельзя ли, решая задачу совершенствования человечества, допускать у индивидуума некоторой доли эгоизма и агрессивности; не сыграл ли эгоизм известную роль в их решении принять на себя так называемые «долг» и «ответственность». Некоторые программисты, сидевшие поблизости, были шокированы его вопросами. Но Вэнь отвечал на них терпеливо и полно. Казалось, он даже бывал рад, услышав от Чипа «Вэнь?», и отдавал предпочтение ему в ряду других. Чип постепенно переходил от периферии компании к центру.

Как-то раз ночью он сидел на кровати и курил в темноте.

Женщина, лежавшая с ним, гладила его по спине.

— Ты прав, Чип, — сказала она. — Это было бы наилучшим для каждого.

— Ты читаешь мысли? — спросил он.

— Иногда, — ответила она. Ее звали Дейдр, и она была из Совета по Колониям. Тридцати восьми лет, светлокожая и не очень красивая, она тем не менее была умна, хорошо сложена и имела компанейский характер.