«День сурка» для Джока

  - Добить его, вождь? - задал вопрос Гоша, уже достав саблю и уперев её в горло врагу.

  'Никакого волнения. Абсолютно бесстрастен. Констатация факта - не более того'.

  Я остановился рядом с потерпевшим и задал вопрос:

  - Ты кто, убогий? И пошто ты на моего человека без причины бросился?

  - Мартынко - я, вой княжий.

  - Что ж ты вой княжий, беззаконие творишь?

  - Он первым меня изобидел.

  - Вот как? - мое лицо стало задумчивым. - Он тебя случайно толкнул... а потом извинился.

  - Так?

  - Так.

  - В ответ ты его ударил. Так?

  - Так, - опять согласился он.

  - Он тебе ответил. Кровь твою не пролил. Так?

  - Так.

  - В ответ же - ты обнажил оружие. Так?

  - Так.

  - Ты - воин и знаешь правила. Обнажив оружие - ты вышел на бой. Так?

  - Так, - угрюмо кивнул Мартынко, продолжая лежать на земле.

  - Ты - проиграл. Значит, теперь твоя жизнь принадлежит ему.

  - Он бился бесчестно.

  - Это, с каких это пор воинские ухватки стали бесчестными? - ласково поинтересовался я. - Когда ты мальца, заведомо слабее себя решил зарезать?

  Мужик заерзал. Ну да, куда ему убогому против извращенца, выросшего в среде политиков, чиновников и телевизора. Прямые они тут и простые как палка. А тут софистика - против логики. Не работает тут закон. Формально я прав. Зарежут его по моему кивку и все. Кранты. С мертвым-то, кто будет разбираться. Да и будет ли? Кто выжил тот и прав - вот это он знал точно. Как там у Высоцкого:

  'Я отвечаю: "Не канючь!"

   А он - за гаечный за ключ,

   И волком смотрит (Он вообще бывает крут), -

   А что ему - кругом пятьсот,

   И кто кого переживет,

  Тот и докажет, кто был прав, когда припрут!'.

  Так что версия событий в моем изложении может быть совершенно любой. И скорее всего она ему не понравилась бы. Будет - не будет, князь за него мстить - неизвестно. Я принюхался. Ну, точно. Он ещё и датый, но не так чтобы сильно.

  - Выкуп за жизнь тебе придется заплатить, - озвучил я итог. - Вот оружие твое в него и войдет. И пояс, пожалуй.

  Мужик, услышав это, только скрипнул зубами, катнув желваки.

  - А как ты хотел? - я по-отечески наставительно задал вопрос. - Я в своем праве. Иль не так?

  - Тако всё... А может, серебром выкуп возьмешь? Позор ведь.

  - Вот видишь, как быстро ты все осознал и понял. Гоша отпусти его.

  Тот послушно убрал саблю.

  - Вставай, Аника-воин, - я протянул ему руку.

  Одним гибким движением он, почти не держась за мою руку, вскочил.

  'Силен мужик. Один на один Гоше его не взять. Молод ещё. Веса мало и силенок. Если только за счет техники. Хотя... Нет. Ему под тридцать. И если дожил - боец неслабый'.

  - Я не Аника я - Мартынко. Говорил уже, - угрюмо глядя на меня, произнес он.

  - Это я о другом. Ну, это впрочем, неважно.

  - Может всё-таки, серебром дело решим? - мужик стоял и угрюмо теребил пояс, ожидая моего решения.

  - Вот смотрю я на тебя Мартынко и удивляюсь. Ведь хороший ты воин. Справный. Не иначе как черт тебя попутал, иль бражка паршивая в корчме была. А?

  - Бес попутал, уж прости боярин. Да и брага, у Тетёхи Косого - дрянь.

  - Не боярин, я. Вольный ярл. Джок - Кровавая Секира, - вторично за последние десять минут представился я.

  Мартынко уже с уважением стал смотреть на меня. Кто такой ярл, ему объяснять не надо. А такое прозвище как у меня среди отморозков-викингов - это надо сильно постараться.

  - Вот смотрю я Мартынко не тебя и думаю, - продолжил я, - Коль бес тебя попутал, то какой с тебя спрос? Да ещё говоришь, брага была дрянь.

  - Дрянь, - он обреченно кивнул.

  - За то, твоему Косому морду надо набить.

  - ...надо.

  - Так что, пожалуй, не будем мы с тебя ни пояс воинский снимать, ни меч... да и серебра... я требовать не буду. Не по-христиански то. Так?

  - ...так, - мужик слегка завис.

  Глядя на наши рожи думать о нашем христианском смирении... мог только полный придурок. А он дураком, явно не был.

  - Да и Перун не одобрит...

  Мартынко, по привычке сделал какой-то знак, услышав имя Перуна.

  'Да, мужик. А ты совсем и не христианин. Больше язычник. Ибо - воин', - сразу пришла мне в голову мысль.

  - Так вот я и думаю, грех обижать хорошего человека. Иль затаил ты неприязнь? - ласково поинтересовался я. - Так мы можем прямо здесь и решить все противоречия. Ну так как?

  - Что ты ярл! Спасибо тебе за науку, век помнить буду.

  - Я думаю, если когда-нито понадобится мне услуга от тебя, так ты не забудешь?

  - Не забуду, Перуном клянусь.

  Дураком он явно не был и понял, что задолжал мне и довольно много. Пусть по собственной дурости. Но ни чести, ни серебра не лишили. А что урок преподали? Так то дураку - наука.

  Сим в моей голове хихикнул.

  'Чего ты там?'

  'Джок, ты знаешь, как можно отличить осторожность от трусости?'

  '...не-а. А как?'

  'Это очень просто! Если боимся мы, то это - осторожность. А если другие - трусость'.

  'Вот оно чё. А что я согласен'.

  Тем временем воин низко поклонился и уважительно произнес:

  - Нужен буду тебе, на княжьем дворе спроси Мартынку, всяк покажет. А прозванье у меня - Косяк.

  - Как?! - удивлённо переспросил я. Ибо у меня с этим словом несколько другие... ассоциации.

  - Косяк, - подтвердил он, решив, что я недослышал.

  - Прощевай покуда, Косяк. Даст бог, другой раз за добрым столом встретимся, а не посреди улицы.