День святого Валентина

На дискотеке явно наступал какой-то важный момент. Что-то происходило на сцене-помосте, где потряхивала длинными волосами и дзенькала струнами гитар группа «Барбаросса». Потому что все ринулись туда. А Вера, погруженная в свои мысли, не прислушалась к объявлению ведущего. Так что на широком пространстве танцпола она осталась одна. Вернее, с Глебом, который продолжал держать ее за руку.

Вера думала про свою зависть. И про себя. Она смотрела в лицо Глеба и в который раз искала ответа на вопрос: «Неужели я правда нравлюсь ему такая, какая есть? Не модель, не красотка?» И видела — да. Действительно видела это на Глебовом лице — она ему нравится, правда. Чудо!

Так что сейчас Вера смогла честно и с облегчением признаться себе: все-таки Пряжкин ей самой не нравился совсем не потому, что он хулиган и двоечник. А Глеб нравится, потому что отличник. Нет. Глеб ей нравится, потому что сам по себе он — замечательный! Романтический такой. Прямо герой.

Вот.

Снова на Веру нахлынула волна светлой признательности Глебу, который поведал ей правду о самой себе. И волна любви ко всему реальному миру — ведь в нем тоже было хорошо!

— Вера! — Глеб взял ее за другую руку.

Вера очнулась.

— Давай потанцуем, — улыбнулся Глеб.

— Конечно! — ответила Вера.

Как все нормальные девушки, она положила руки ему на плечи. И они с Глебом закружились по залу. Вера не умела танцевать, не умел и Глеб. Но они кружились, кружились… И это было здорово! Вера улыбалась — ведь все происходило так, как она мечтала. Даже лучше — потому что на самом деле!

— Глеб, — сказала она, глядя в его радостные глаза, — а давай Денисова тоже в «Школу МЧС» запишем?

Глеб на секунду замер. Но танцевать не прекратил.

— Ну ты даешь, Вера Герасимова! — сказал он.

— Понимаешь, я хочу, чтобы у всех все было хорошо, — честно ответила Вера. — А Денисова жалко. Он мучается. И я его понимаю.

— А еще говоришь, что это я занимаюсь благотворительностью…

— Пусть он тоже научится чувствовать себя человеком! — с жаром произнесла Вера. — Знаешь, как это важно!

— Знаю, конечно, — ответил Глеб. — Мы пойдем туда завтра.

А музыка уже сменилась, но осталась такой же светлой и романтической. Глеб и Вера продолжали танцевать — и это было счастье. А для счастья нужно так много — и так мало…

Светлана Лубенец День всех влюбленных

Ранее повесть «День всех влюбленных» выходила под названием «День святого Валентина»

Глава 1. Поцелуй меня!

— Неужели вы еще не поняли, что никакой любви на свете не существует?! — с большой иронией в голосе спросила двух своих подружек, сидящих на подоконнике школьного коридора, очень худая и долговязая девочка в джинсах, спортивной куртке и со светло-русыми волосами, небрежно забранными в хвост на затылке. — А семья как ячейка общества отмерла еще в прошлом столетии!

— Знаешь, Кэт, — обратилась к ней одна из подруг, черноволосая круглолицая симпатяга с задорно торчащим носиком, — семья тут ни при чем. Ракитина и не собирается заводить семью со Шмаевским. Им всего по четырнадцать. У нее к нему просто любовь — и все!

— Дура! У-у-у-у! — прорычала Кэт, сжав тонкими длинными пальцами виски. — Какая же ты дура, Ник! Захотелось Ракитиной поцеловаться со Шмаевским, и тут же это объявляется любовью! Одна пошлость и ничего больше! Животные инстинкты это, а не любовь!

— Не скажи, Катька! Шмаевский такими сумасшедшими глазами смотрит на Ракитину, прямо не могу! — не согласилась с ней вторая подруга, особа с модной рваной стрижкой. Она как-то печально качнула головой и с завистью проговорила: — Мне бы очень хотелось, чтобы относительно меня кто-нибудь проявлял такие же «животные инстинкты»!

— Во-первых, я запретила называть меня Катькой! — загнула один свой тонкий палец Кэт. И, загнув второй, добавила: — Во-вторых, ты, Бэт, такая же идиотка, как Ник! Естественно, что Шмаевский должен смотреть на Ракитину сумасшедшими глазами — ведь иначе она не догадается, что он собирается целоваться именно с ней! Это же просто, как дважды два!

— Скажешь, что тебе не хочется с кем-нибудь поцеловаться? — уставилась ей прямо в лицо та, которую назвали Бэт.

— Не родился еще такой, чтобы я захотела! — зло буркнула Кэт.

— А может, не родился еще такой, который захотел бы в тебя влюбиться? — ухмыльнулась Бэт.

Кэт презрительно улыбнулась и предложила:

— А хотите, завтра или… дня через два, не позже, вместо Ирки Ракитиной Шмаевский будет смотреть сумасшедшими глазами на меня?

— Ага! Держи карман шире! — бросила ей Ник, переглянулась с Бэт, и они одновременно спрыгнули с подоконника. — Кое-чем ты, наша любезная Кэт, не вышла!

— И чем же?

— Ну… чтобы не обижать тебя несимпатичным словом «рыло»… скажем — лицом!

— Знаю, что не красавица, — не обиделась Кэт и протянула девчонкам руку. — И все же, спорим!

— На что? — спросила Ник, а Бэт как-то странно напыжилась и почему-то покраснела.

— На то, что вы на этом же самом месте признаете меня правой: никакой любви нет, никогда не было и не будет!