День Святого Валентина (СИ)

Отчего-то в этой девушке чувствовалась какая-то пронзающая ее насквозь фальшь… даже для ведьмы, хотя в Торрентуволле в какой-то мере принято прятаться под масками. Да и только ли там? Быть может, у фей просто маски другие и Людмила эта не так уж не права, говоря о сходстве школ при всех их различиях? Интересно, что ей было тут нужно? Хотя в самом по себе визите ведьмы в Алфею уже не было ничего паранормального, не то что еще два-три года назад… Какими бы ни были маски что ведьм, что феи – как правило, они для каждой свои, выработанные с годами воспитания и поведения, а эта словно бы надела чью-то чужую и не успела еще в полной мере к ней привыкнуть, что ли…

Продолжая размышлять уже за работой, Флора внезапно краем глаза увидела в зарослях что-то серебристо-синее…

– Опять ты?! – воскликнула она. Заросли зазмеились хищными лианами, в мгновение ока опутав плотным коконом маленькую импу, не успевшую дать деру. Огромные хрустально-синие глаза испуганно смотрели на фею с голубоватого личика, обрамленного серебристо-белыми, легкими, как пух, волосами. – Снежана! Ты опять воруешь мои цветы, маленькая дрянь?! Я же запретила тебе к ним приближаться!

Голубая мордочка демонессы стала откровенно плаксивой, обычно Флору это разжалобило бы даже при понимании, что импа притворяется… но сейчас гнев захлестнул фею с новой силой.

– Ты убиваешь мои цветы!

– Вовсе нет! – пискнула Снежана. – Я сохраняю навечно их красоту. Цветы в кристаллах никогда не вянут…

– Но и не ЖИВУТ!

Щупальце лианы, повинуясь мысли волшебницы чувствительно шмякнула импу об пол оранжереи. Теперь в синих глазищах испуг был самым искренним…

– Убирайся вон, колдовское исчадие! – с силой опустив ногу совсем рядом с крошечной демонессой, рявкнула Флора, сама оглушенная водоворотом обуявших ее чувств… которые фее совершенно не нравились. – И даже не приближайся к моей оранжерее, если не хочешь, чтобы тебя раздавили, как кусочек льда! Прочь!

Снежанка, слегка оправившись от шока, покрутила, насколько можно было разобрать в крошечной варежке, пальцем у виска и послушно исчезла в маленьком водовороте серебристых снежинок.

«Как я могла такое сказать? Даже импе… что со мной происходит?»

В полнейшей растерянности Флора запустила ладони в волосы, сдавив голову пальцами.

========== Часть 12 ==========

Кто бы смог

Всё совместить

И душу сохранить?

Я не могу!

Феб («Собор Парижской Богоматери»)

В воздухе Эраклионского дворца Ривену почудилась слабая, едва уловимая горечь полыни. Если в этом мире и росло это растение, маловероятно, чтобы ему вздумалось цвести в такое время года, а для оранжерей, из которых слуги могли бы притащить и расставить всюду букеты, полынь тем более не подходила. Впрочем, стоило отвлечься от раздумий и уже осознанно втянуть воздух, едва уловимый флер рассеялся. Как сон. Ривен никогда не помнил своих снов, не было в них той красочности и яркости, что видят мечтатели – если какие-то грезы и посещали юношу, то таяли туманной дымкой в считанные мгновения после пробуждения, изредка оставляя смутное беспокойство или раздражение. Хотя, у этих беспокойства и раздражения могли быть сотни других причин!

Вроде банальной скуки.