День цветения

Спальня Амандена сообщается с кабинетом, а из кабинета один выход в общий коридор. Пока дознаватель шарил вдоль стен, я нашел место для ловушки. Дверной проем между спальней и кабинетом. Колдун пойдет из спальни, значит…

Сперва я хотел приспособить для этой цели сеть. Но где искать в родном гнезде сеть я не знал, а слуг расспрашивать не решился. Кроме того, я не мог представить себе, как ее крепить, чтобы она свалилась колдуну прямо на голову, да еще в нужное время.

После службы, пока Арамел разбирался в капелле и паковал облачение, я прогулялся к кухням со стороны двора. Покрутился там. Украл кожаное ведро. Под лестницей у дверей всегда стояла бочка, в которую Годава собирала кровь от забитой скотины. Я тайком начерпал холодной, похожей на желе крови в украденное ведро, отнес его к Амандену и спрятал, подвесив между двух стульев. Кровь пахла мертво и страшно, хоть я и прикрыл ведро дощечкой. Не знаю, как меня не вывернуло, пока я его нес. Не знаю, как меня не остановили, и почему все собаки Треверргара за мною не увязались.

Потом я еще раз наведался во двор, теперь уже к конюшням и к кузне. Из кузни похитил хорошую увесистую железку, кажется, заготовку для молота, а также кое-какие инструменты. А из конюшен — моток прочной вощеной дратвы.

Потом Арамел нашел меня и загнал в комнату. Перед сном он опять попытался напоить воспитанника сонным зельем. Воспитанник же заболтал его и отвлек, в результате снотворное досталось ничего не подозревающему Арамелу. Отдохните, дорогой мой наставник. Спокойной ночи.

Налаживать капкан на колдуна — очень непростое занятие. Я закрепил бечевку в пяди от пола. С одной стороны дверного проема, на притолке, с большими трудами удалось пристроить тяжеленное ведро. По замыслу, оно должно будет упасть колдуну на голову, вывернуться под собственной тяжестью и окатить преступника пахучим содержимым. С другой стороны проема гостя нашего ждала падающая без всяких хитростей железка. Я долго прикидывал и представлял, как преступник пройдет через дверь. Конечно, он почувствует натянутую бечевку, а почувствовав… здесь два варианта. Или он отшатнется назад — и тогда его окатит кровью, или он продолжит движение вперед — и повстречается с железом. В любом случае ловушка должна сработать.

Есть вероятность, что преступник явится не сегодня. Что ж, я терпеливый. Я дождусь.

Илен Палахар, дознаватель

"…означенный Мотылек был поселен в гиротских развалинах на верхних ярусах. Так называемый "колдун" появился там в ночь после празднования Дня Цветения (приехал с гостями?). Имори узнал о "колдуне" на следующий день после убийства Ладалена Треверра."

Скрытность к добру не приводит. Бедный, бедный Имори! Он жалел, что послушался Альсарену и не разобрался с "колдуном" еще тогда (тут я припомнил несчастного бритоголового и засомневался, смог ли бы инг эту разборку пережить). Он раскаивался, что не признался во всем своему господину ("сотворил Единый чудо, не узнал хозяин о Альсарене и Мотыльке, не узнал…"). Он глубоко уверовал в свою виновность (я объяснил истинную причину заключения, и бедняга страшно удивился).

"Следственно, информация полученная от Мотылька, автоматически становится достоверной. Кроме Имори о Мотыльке извесно капеллану и младшему Треверру (допросить!). Имори не в курсе, кому принадлежит лираэнский кинжал."

Дела у вас тут, господа Треверры. Экий клубок. Сейчас уже поздно, но завтра я до вас доберусь. Начнем с тихони Альсарены (и о нгамертах тоже поговорим, дорогая моя), потом займемся тихоней Рейгредом (и ты, видать, далеко не прост, юный отрок. Со слов Имори выходит — ты прознал о любовнике сестрицы не в порыве ее откровения, а умудрился выследить нежную пару. Вряд ли это получилось случайно, м?) А на закуску оставим отца Дилментира.

Я встретил означенного в коридоре, когда выходил от Имори. Капеллан терпеливо дожидался окончания допроса. Он был в облачении для причастия, в одной руке держал чашу, а в другой — блюдечко с изюмом. Он ласково улыбнулся мне, пожелал спокойной ночи и вошел к заключенному.

Если и этот окажется не тем, за кого я его принимаю — подам в отставку!

Альсарена Треверра

В комнате, за тонкими стенками ширмы Герен отложил книгу и погасил светильник. Я отлепилась от дырочки. Проклятье! Уже заполночь. Еще Бог знает сколько ждать, пока он уснет. А он, скорее всего, не уснет. Знаю я это состояние. Перевозбуждение и усталость. Здесь только снотворное поможет, но снотворное Герен не употребляет. Ему посты проверять среди ночи. Он ведь даже не разделся.

А Эрвел спит. Как ни странно. Впрочем, что тут странного. Здоровый молодой организм. Главное — чистая совесть. И собаки мои спят. Однако, если я выйду, они тут же проснутся и увяжутся за мной. Не знаю, как Редда, а Ун, похоже, считает себя виноватым за все мои приключения в гиротских развалинах. Поэтому он залез на мою постель — чего никогда себе не позволял — и накрепко припечатал ноги. Вероятно, чтобы я не сбежала без его ведома.