День Валлума (СИ)

По сути, пока что это был единственный вариант, который у него есть, хоть он парню и не нравился. Если то, что сказал отец Ори — правда, то получалось, что не всему миру было все равно, что случится с Вирибисом, потому что нашлись Приитусы. Но радости этот факт не добавлял, так как все, о чем сейчас парень думал, сходилось к тому, что о нем все всё узнают, и, возможно, до следующего своего дня рождения он не доживет, причем скорее всего даже не увидев отца. А это был еще один момент, от которого холодок пробегал по спине. Где отец? Что с ним? Выдержала ли взрывную волну их халабуда? Эти мысли прервала неожиданно подошедшая медсестра, которая ни слова не сказав, стала проводить какие-то манипуляции с катетером.

— Что это? — Спросил Вирибис, видя, что меняют капельницу.

— Раствор. Хлорид натрия, — ответила женщина, не отрываясь от работы, Вирибис же понял только первое слово.

Медсестра быстро доделала необходимые операции и покинула помещение, а парень через пару минут уснул, даже несмотря на то, что не хотел.

Комментарий к Глава 13

Хастатим* — («отряд палачей», «отряд похоронщиков») — подразделения турианских войск, занимающиеся зачисткой захваченных территорий и подавлением гражданского сопротивления.

========== Эпилог ==========

Комментарий к Эпилог

Довольно долго пыталась написать завершение в том виде, в котором я и Jormungandr изначально задумывали. Но как бы я не старалась набросать хоть что-то за Вирибиса, каждая попытка заканчивается признанием собственной неспособности отыграть персонажа Jormungandr так, как сделал бы он. Вирибис — его персонаж от первого до последнего слова, в которого он вложил частицу собственного «я». И только ему одному было известно, как молодой турианец из гетто поступил бы в той или иной ситуации. Я как друг и как мастер ФРПГ, из которой создан этот фанфик, хочу сохранить эту частицу в собственных воспоминаниях о Jormungandr, не внося свое видение в отыгрыш за Каринириса. Поэтому пусть наш «День Валлума» закончится так…

Спустя месяц

Войдя в медицинскую палату, Ори мгновенно уловила резкое отличие запаха, царившего в помещении, от того, что окружал её секунду назад в коридоре клиники. Сначала едкий кислотный аромат лекарств бодро ворвался в нос, потом, словно щелчок кнута, заставил насторожиться и внимательно оглядеться по сторонам. Девушка помнила, что находилась в не самой обычной больнице. Палата ничем не отличалась от любой другой. Здесь было тепло, тихо и чисто. Но довольно быстро в поле зрения попала причина внутреннего беспокойства Ори. Видеокамера, висевшая в углу под потолком, глазела прямо на кровать пациента. Взглядом очертив для себя направление взора камера, Ори заметила на поручне койки наручники, которыми был скован турианец, спавший подозрительно тихим сном под тонким одеялом. Турианка сделала шаг к кровати.

— Они думают, я сбегу, — устало прозвучал мужской голос.

От неожиданности Ори вздрогнула, только сейчас поняв, что худой черный турианец, всё то время, что она разглядывала палату, смотрел на неё. Его тусклые сухие глаза, не моргая, следили за ней.

— Я этой рукой даже пошевелить не могу. А уйти на своих двоих, так подавно.

— Они не боятся, что вы уйдете. Они надеятся, что вас попытаются освободить. — Уверенно произнесла Ори, неотрывно глядя в бледные глаза мужчины.

— И кто ж меня освободит?

— Те, кто устроил беспорядки в лагерях для валлумских беженцев. Или те, кто помог вашему сыну бежать из одного такого лагеря. Или, — девушка сделала небольшую паузу, — ваш сын.

— Кто ты? — Не скрывая подозрения, поинтересовался турианец, с трудом приподнявшись на локоть. — Вроде малолетка, а разговариваешь, как следователь. Ты из волонтеров? Хотя какие могут быть волонтеры в этой тюрьме?

— Это не тюрьма. Здесь вас лечат.

— Без разницы. Федералы выковыряли меня из Клунги, припаяли кучу обвинений. И теперь я уже месяц нахожусь под следствием… — он раздраженно глянул в сторону, — и под капельницей.

— Меня зовут Ори Авемис. И я, — она на мгновение осеклась, так как следующее слово застряло в горле, как кость, — знакома с Вирибисом.

По непроницаемой турианской маске было не понятно, как влияют слова Авемис на турианца. Мужчина лишь глянул в сторону окна, но, когда заговорил, вновь уставился на Ори.

— Мой сын погиб. — Его голос не дрогнул ни на одном слове.

— Вы знаете, что это не так. Нет ни одного официального подтверждения, что он погиб. Мы были вместе в лагере перед тем, как сепаратисты устроили беспорядки и подожгли склады с медикаментами.

— Значит, тебе лучше известно, что произошло с моим сыном.

— Это не совсем так. Иначе я не пришла бы к вам.

— Хах! Кажется, я понял. Сейчас так работает контртеррористическая служба? Присылает на допрос маленьких детей? Это что, новый метод давить на жалость?

— Я также, как и вы, хочу знать, что произошло с Вирибисом.

— Чтобы его потом арестовали?

— Я хочу знать, что с ним. И, в случае, если ему нужна моя помощь, оказать её.