День вампира (сборник)

Гош осторожно выбрался из импровизированной постели, натянул брюки и кроссовки, сунул пистолет за пояс. Не удержался и снова заглянул под одеяло. Покачал головой. Он чувствовал, насколько соскучился по ласке, но она должна была исходить от другой женщины. Совершенно конкретной. Родной и близкой. Высокой и стройной, исполненной яркой, дерзкой красоты. С волосами цвета бронзы… «Оп! Только спокойно… Ты вспомнишь, парень. Ты обязательно вспомнишь. Ты уже начал вспоминать».

В расстроенных чувствах Гош сполз на землю, едва касаясь десантных скоб. Он уже лазал по боевой технике, инстинктивно ставя ногу, будто делал это всю жизнь.

Костя и Большой дуэтом храпели у себя на миномете. А вот Цыгана в «Лендровере» не оказалось. Гош напрягся было, но тут на обочине раздвинулись кусты и Цыган вышел к дороге. В одних трусах, с полотенцем на шее и с зубной щеткой, торчащей из угла рта. Трусы – это была дань присутствию дамы. Раньше объездчики в жаркие дни шлялись где попало голыми.

– Привет, – сказал Цыган сквозь зубы. Руки у него были заняты мылом и тюбиком с пастой. Лицо у него было странно розовым. Вряд ли от воды. – Там ручей. Два шага. Настоятельно советую. Вода холодная, но терпимо. Я в нее целиком падал.

– Отлично! Буди ребят.

– Сделаем. – Цыган подошел вплотную, бросил взгляд на тягач и заговорщически подмигнул.

– Ты чего? – не понял Гош.

– Тихо у вас было, – объяснил Цыган и подмигнул снова.

Гош выдержал короткую паузу, соображая, как себя вести. Цыган смотрел на него открыто и по-доброму.

– Вас что-то интересует? – спросил Гош вкрадчиво и слегка отстраненно. Как парикмахер спрашивает клиента: «Не беспокоит?»

– Боже упаси! Вы меня не так поняли, капитан! Виноват. Допустил бестактность, паскуда эдакая. Кстати, а что значит «паскуда»? Вертится на языке с самого ранья…

Гош фыркнул и примирительно хлопнул Цыгана по плечу.

– Сейчас вернусь и расскажу. Извини, могу лопнуть.

Он убежал в кусты. Цыган неспешно пошел к «Лендроверу», что-то напевая себе под нос. Сегодня он в который раз проснулся совершенно новым человеком. Процесс возвращения памяти шел у него активнее всего во сне. Этим утром Цыган, умываясь, обнаружил, что помнит чертову уйму интереснейших вещей. Слава богу, он встал задолго до Гоша и успел, сидя на корточках у ручья, вволю наплакаться.

– Ревел? – спросили над самым ухом. Цыган от неожиданности подскочил. Оказалось, что он стоит, уткнувшись носом в дверцу «Лендровера». А Гош совсем рядом, уже при туалетных принадлежностях, и очень внимательно его разглядывает.

– Маму вспомнил, – признался Цыган. – И папу. И бабушку. Всех. Хорошая была семья. Ч-черт… Прости.

– Ерунда. Я просто испугался – ты очень долго стоял неподвижно. У меня тоже по утрам всплывают обломки прежней роскоши. Наверное, мы днем напитываемся визуальными образами и эмоциями, а ночью то, что совпало с былыми ощущениями, фиксируется. Мне, на самом деле, больше всего помогают запахи. Сегодня вот Женькина туалетная вода поработала. Вспомнил, что у моей жены роскошные бронзовые волосы.

– Жены? – переспросил Цыган слабым голосом. «Бедный Гошка, – подумал он. – Какой же я идиот! Ведь Женя мне намекнула, а я не понял… Бедная Женя. Бедные мы все».

– Я сначала думал, что мы зря перестали заниматься групповой терапией, – заметил Гош. – А теперь мне кажется, на нынешнем этапе она только помешала бы. Спасибо мудрому Сан Сеичу, но его методики себя исчерпали. У каждого слишком много своих воспоминаний для того, чтобы смешивать их с чужими. Пора было закуклиться и работать индивидуально.

– Кончается сказка про Регуляторов, – вздохнул Цыган. – А я так сжился со своим образом…

– Сказка не скоро кончится, поверь мне. Целая страна живет по законам фронтира. И нам от этого никуда не деться. Тем более что мы носим оружие, а значит, всегда можем рассчитывать на агрессию в свой адрес. Увы, Цыганище, нам еще долго ходить в Регуляторах.

– Так что там про паскуду? – вспомнил Цыган, прерывая тягостные раздумья о предстоящем.

– А-а… Если расскажу, пойдешь будить ребят?

– Конечно.

– В Древнем Риме был обычай – девственницу нельзя казнить удавкой. Не помню, отчего возник запрет, но так было. А девственницы время от времени напрашивались на то, чтобы их придушили. Римляне нашли вполне элегантный способ. Перед казнью палач девушку э-э… растлевал. И один знакомый историк сказал мне, что такого палача-растлителя называли «паскуда». Только учти, я не нашел этому документального подтверждения. За что купил, за то и продаю. Растлевали точно, а насчет «паскуды» историк мог и пошутить.

– А почему они просто не рубили им головы? – вполне резонно удивился Цыган.

Гош усмехнулся.

– Решили, наверное, – зачем добру пропадать?

– Точно. Мудры были древние. Гошка, сколько же ты знаешь…

– Я ужас сколько знаю. Только все не по теме. Ладно, труби подъем. Нас ждет довольно неприятный день. Нужно подобраться к Москве вплотную и аккуратно залечь где-нибудь. Не слишком близко и не очень далеко.

– А потом?