Читаем День впереди, день позади полностью

День впереди, день позади

У Кольки приятно щемит в груди: он готов сию секунду бежать к дяде Михаилу и тетке Анне, там будет много сдобных каралек, но ему сейчас придется еще идти встречать Маньку из табуна, чтобы мама успела подоить ее засветло.

— Побреюсь пока! — Отец достает с божницы алюминиевую чашечку, помазок, опасную бритву, наливает в чашечку воды и взбивает пену.

— А ремень где?

Колька обмирает.

— Где ремень, спрашиваю!

— У бре-евен…

— У каких бревен?

— Возле бани которые…

— Ты чё им там делал?

— Жердину тянул.

— Зачем?!

— Надо было…

Отец берет его за руку.

— Ну-ко, пойдем!..

Отец держит крепко, и ему нехотя приходится идти за ним. Возле бревен отец молча смотрит на валяющуюся ножовку, на брошенный тут же ремень, на свежий срез жердины… Кругом виноват! Хочется вдруг оказаться на крыше дома… Чтобы никто не достал!..

— Да я же эту жердину берег! В охлеве матка подгнила! А ты што мне тут!.. — Отец хватает ремень, замахивается: — Вот как жварну щас!..

— Па-апка-а! Не бей! — кричит Колька.

— Иван! — кричит из створки мать. — Не тронь его. Христа ради! Корыстен ум у робенка!

Колька вырывается, бежит и слышит, как отец сзади громко ругается:

— Мать их всех в лоб! Доведут — родного сына изувечишь!

Кольке обидно, как никогда. Он, рыдая, залетает в избу, взбирается по приступкам на верхний голбчик, с него — на полати, зарывается лицом в подушку. Следом входит отец.

— Ково он там начебарничал? — спрашивает мать.

— Матку мне для охлева испортил! — говорит отец сердито.

Колька вскидывает голову.

— Я вот вырасту, я тебя тожо тогда!.. — И зарывается лицом в подушку.

— Коля!! — Голос у матери звонкий. — Ну-ко, перестань! Разве можно так на родителей говорить!

Протяжно мяукает в кути кошка, выпрашивая у матери косточку. Мать позвякивает посудой. Тикают ходики. Колька изредка вздрагивает всем телом. Слышно, как где-то далеко-далеко мычит корова… Отец сердится и, наверное, не возьмет его к дяде Мише, а может, они не пойдут совсем…

— Ма-а, — тянет Колька. — А Маньку-то надо встречать или нет? Ты чё меня не посылаешь?

— А чё тебя посылать? Ты и сам знашь, што идти надо.

Колька спускается на пол. Отец добривает подбородок. Не убирая бритву от горла, он подмигивает Кольке и спрашивает:

— Каральки пойдем ись?

Колька выскакивает в сени.

Маньку он находит в полынище за огородами, которые тянутся к Волшине — ручью, впадающему в Тобол.

Мать доит корову посреди ограды. А он таскает на место доски, опять укладывает их в штабелек. Приносит к штабельку и обрезки жерди.

Они одеваются в чистое и идут в гости. Крестный встречает их на крыльце. Он звонко, со всего размаха, шлепает широченной своей ладонью в ладонь отца и гудит:

— Ну как жись!

— Такая жись, хоть в гроб ложись! Корову пасти запрещают! — Отец сплевывает в сторону. А дядя Миша толкает его кулаком в плечо:

— Ничево-о! Не на тех нарвались!

Кольке весело. За столом уже сидят. Тетка Анна подает ему сразу две каральки, и он бежит на ограду, угощает дяди Мишиного Верного. Кобель гремит цепью и тянется к Колькиным рукам, Колька прячет их за спину, качает головой и говорит:

— Я сам как следует не попробовал!..

И опять отламывает от сдобного хлебца кусочек и бросает собаке…

В углу, возле сарая, стоит передок телеги с потрескавшимися деревянными колесами без ободов. Колька садится на передок и гудит — едет на машине. Потом он выходит за ограду — на лавочку.

Из открытой створки дома несутся веселые голоса.

Темнеет. В густом синем небе плывут фиолетовые облака. Где-то рядом протяжно мычит заблудившаяся корова. В ближнем проулке кричат ребятишки: «Ага, Витенька, я тебя задела!» — канючит девчоночий голосок. «А вот и не задела! А вот и не задела!» — отвечает ей Витька. Играют в догонялки.

За штакетником палисадника слышатся топающие шаги. Сквозь сирень не видно, кто идет. Из-за угла палисадника выворачивает к воротам мужик, и Колька сжимается — это дядя Аркаша Безуглов. Увидев его, бригадир останавливается, хочет повернуть обратно, но передумывает.

— Отец тут?

— Ту-ут…

В избе громко сдвигается стол, что-то падает, взвизгивают женщины.

— A-а! Явился! — Голос отца за спиной из створки так резок, что Колька вздрагивает. — Заходи-заходи! Чё у ворот мнешься?! Заходи, ну-ко! Я те тут объясню, на какой я земле живу!

Безуглов молча поворачивает за палисадник. Отец, еще сильнее высунувшись из створки, кричит ему сквозь кусты:

— Я на своей земле живу! На своей!! Запомни это! Ты! Безуглов!

— Задний ход! — Дядя Миша тянет отца за плечи. — Мы с им завтра разберемся!..

Колька вскакивает, бежит в избу, припадает к матери:

— Пошли домой!

Мать гладит его по голове.

— Погоди, сынок, погоди. Вот посидим ишшо немного и пойдем. Ты ись хошь?.. — Колька мотает головой. — Ну, ложись вон тогда на койку, полежи…

Колька ложится и утопает в подушке.

— Давай споем! — громко басит дядя Михаил.

— Вот это дело! Давай! Какую! — кричат все в голос.

И опять всех перекрывает густой дяди Мишин бас:

— Иван! Заводи нашу!