День всех влюбленных

— Смотри в эскиз и делай все по эскизу! Я так вижу! — гордо мне ответил архитектор Вова, надевая куртку. Заказ этот принесла ему я. За вшивую картинку — «эскиз», который сама же утвердила в управлении по архитектуре и градостроительству. Естественно, я тут же поступила в его полное распоряжение, почти в рабство. Его картинку мне надо было еще превратить в рабочие чертежи и сметы. Но Вову злить было нельзя, иначе Вова не отдал бы деньги.

После того как все было сделано, Вова устроил скандал. Над ним посмеялись за этот самый отступ, и он устроил мне разнос. Он отдал деньги только после того, как я нацепила злополучную картинку ему на нос.

«Я так вижу!» — этот гордое замечание архитекторов вызывало одно желание — звездануть говорящему по гляделкам. Нет, лучше от внезапно свалившихся денег они не становились. Этические комиссии в их «творческих союзах» работали бесперебойно. Они воровали друг у друга проекты, нарушали авторские права, переманивали заказчиков, обманывали и самих заказчиков, помогая другим захватывать площадку строительства… Интрижки, скандалы, жлобство… О проектировщиках все забыли. Архитекторы терпели возле себя только тех, кто при возгласе «Я так вижу!» почтительно прищуривал свои глаза, пытаясь разглядеть платье на голом короле.

У самих с конструктивным мышлением было негусто, их расчетный курс был в пять раз меньше нашего. Поэтому они не брезговали и у нас выудить забесплатно те идейки, которые тут же превращали в дорогостоящие картинки.

Это что! У нас появились архитекторы, на рабочих столах которых теперь лежали не их СниПы, не карандаши и бумага, а справочники по законодательству — они непрерывно судились с заказчиками. За дополнительные деньги, отсуживая и долю в новых объектах. «А что я буду с этого иметь?» — фраза, ставшая столь же крылатой среди архитекторов, как и фраза «Я так вижу!»

Встав у истоков всех финансовых потоков на проектирование, они тут же прикормили «своих» подрядчиков, покорно выплачивавших им дань, покрывавших все их промахи в проектировании. На площадку шли лишь эскизы, на узловые сопряжения все уже плевали. Ладно, если хоть само тело конструкции. Качество проектов упало настолько, что подрядчики взвыли. С каждого из них в свое время в институте требовали гораздо более проработанные курсовые проекты. И это было вполне объяснимо, поскольку, погнавшись за дешевизной, архитекторы теперь нанимали за копейки уже и студентов, причем, не только вузов, но и техникумов.

Цены, которые они заламывали за свои работы — не помещались в голове. Как может стоить проект, поставленный на поток, — 15–20 % от сметной стоимости сооружения?..

Некоторые архитекторы, полностью разучившись работать при старой системе, когда они сидели на шее группы расчетчиков и травили анекдоты, тут же заняли все места в государственной экспертизе, в органах государственного архитектурно-строительного контроля. И это был конец всему. Здесь они уже торговали подрядчиками, помогая тех кидать заказчикам…. Беспредел.

Строительным контроль качества работ осуществлять было уже некому. Однако с помощью этой структуры архитекторам было очень удобно отслеживать свои авторские права. Настоящие и будущие.

Ковыряясь в зубах один из архитекторов, ставший внезапно крупным теоретиком проектного дела, объяснял мне, что постоянных проектировщиков ему держать незачем. Он каждый раз будет собирать необходимую группу, лично отслеживая качество проектирования.

Вот после таких «летучих групп» полностью сошел на нет отечественный институт ГИПов — главных инженеров проекта. И однажды я поняла, что и сама больше не могу уже собирать в группу своих «летунов» по базарам и толчкам. Что у меня больше нет сил.

— Ира, я бы пошла, мне нравится с тобой работать, — сказала мне баба в пуховике неопределенного возраста, перебиравшая обмороженными пальцами гнилые яблоки. — Но я два года на морозе у чучмеков продавала бананы. Я все мозги проморозила! — сказала мне бывшая красавица и умница, руководитель группы водоснабжения и канализации.

Но даже в кошмарном сне мы тогда и представить не могли, что наступит такой День всех влюбленных, когда архитекторы станут нам гордо писать вот такие сообщения в траурных рамочках:

Уважаемые Дамы и Господа, родственники погибших,

Примите наши искренние соболезнования в связи с трагическими событиями, произошедшими в Аквапарке на Голубинской улице вечером 14 февраля 2004 года.

Масштаб трагедии огромен, и мы делаем все от нас зависящее для помощи в ликвидации ее последствий и установления ее истинной причины.