День всех влюбленных

– Ну… не надо, Катя… Все же хорошо… И вообще, сегодня праздник. Надо радоваться, а ты плачешь.

Она оторвала лицо от его груди и внимательно посмотрела, не врут ли его глаза. Глаза Руслана Шмаевского были серьезны и, как ей показалось, нежны. Он хотел поцеловать Катю, как вчера, но они услышали, что где-то вверху хлопнула дверь, потом туда, вверх, поскрипывая, пополз лифт, а из соседней квартиры показался мужчина с кейсом и в распахнутой дубленке. Он посмотрел на молодых людей неприветливо и хмуро, а потом очень выразительно глянул на исписанные маркером стены. Хотя Катя с Русланом не имели никакого отношения к этим настенным росписям, им почему-то сделалось стыдно, и они, взявшись за руки, выбежали из подъезда.

Возле школы Катя вытащила свою ладонь из руки Шмаевского.

– Не надо дразнить гусей, – сказала она.

Руслан, согласившись с ней, кивнул.

Школа встретила их невообразимым гомоном, который позволяется устраивать только в великие праздники. Из кармана синей форменной одежды охранника дяди Коли торчала ромашка с красной надписью на желтой серединке: «I love you», а румяное лицо излучало такую радость, будто его только что представили к награде за спасение юных жизней вверенных ему школьников.

Весь гардероб был увешан связками разноцветных шаров, а на стенде с расписанием уроков красовалось огромное розовое сердце. На нем кривоватыми и толстыми красными буквами было написано: «Поздравляем всех с Днем влюбленных! Желаем срочно влюбиться, если вы еще не успели!» Дежурные, стоящие у дверей, ведущих в коридоры школы, были нарядно одеты и всем входящим прикалывали на грудь небольшие и тоже розовые бумажные сердечки. На Катином было выведено «9-28», на Руслановом «9-29».

– И что это значит? – спросил Шмаевский у дежурного старшеклассника.

– Две последние цифры – это вроде адреса для «валентинок» и писем, а девятка означает, что вы в девятом классе учитесь. Чтобы почтальоны не путались.

Катя с Русланом прошли на лестницу. Она тоже вся была убрана шарами, увешана разноцветными бумажными сердцами, цветами, сказочными птицами и блестящими бантами из фольги. Школьники, разодетые, как на дискотеку, носились по ступенькам со скоростью баллистических ракет. Девчонки сверкали блестками на лицах и волосах. Губы их были накрашены ярче обыкновенного. Почти каждая могла похвастать новыми броскими украшениями, испускающими разноцветные искры не хуже драгоценных камней. Многие держали в руках палочки с прикрепленными к ним сердечками на дрожащих пружинках.

Катя в джинсах и синей спортивной куртке выглядела странно и нелепо. Дрожащей рукой, сильно уколовшись булавкой, она сорвала с груди бумажное сердце с номером и сунула его в карман. Шмаевский, разглядывая стены и уже снующих по лестнице почтальонов с яркими картонными сумками в руках и с бейджиками «Почта» на груди, не заметил этого ее жеста отчаяния.

Кабинет русского языка и литературы, куда зашли Катя с Русланом, был так перегружен украшениями, что напоминал игрушечный отдел магазина «Детский мир». На партах сидели разноцветные мягкие игрушки, на окнах гуашью были нарисованы все те же розовые сердца и стреляющие в них желтоволосые толстые амурята, а на стенах не было свободного места от прилепленных к ним поздравительных открыток, фотографий и чуть ли не елочной мишуры. Кате показалось, что к горлу подступает тошнота. Как же все это пошло! Как отвратительно! И зачем она пришла в школу? Все равно нормальных уроков в такой обстановке не будет. Разве можно заниматься придаточными предложениями под прицелом этих уродливых ангелочков на окнах?!

А в классе между тем заметили, что она вошла в дверь вместе с Русланом. Все перестали разговаривать и размахивать сердечками на палочках, но переполненная своими мыслями Катя этого не заметила. Она стояла посреди кабинета, размышляя, стоит ли уйти сразу или все-таки после урока классной руководительницы, чтобы она потом не придиралась.

Зато Шмаевский видел все. Он взял сразу вздрогнувшую всем телом Катю за руку и повел к своей последней парте. Тишина сделалась до того пронзительной, что ее наконец «услышала» и Катя. Она плюхнулась на новое место и замерла с прямой спиной и ломотой в затылке. Все-таки надо было уйти сразу, а то теперь как-то глупо…

А в класс уже влетела Ленка Ватникова из девятого «А» в канареечного цвета брючном костюме, с почтальонской сумкой наперевес и заверещала во все горло:

– Я почтальон девятых классов! Прошу любить и жаловать! Все «валентинки», письма и записки сдавать мне! Если кто хочет что-нибудь послать на другие параллели, например, восьмым или десятым классам, то ищите по школе их почтальонов. Про десятые ничего не знаю, а у восьмых почтальоном – Наташка Яковенко. А если кто стесняется передавать свои письма нам в руки, то возле столовки висит большой ящик для всех. После уроков его вскроем, а разносить послания будем вечером, на дискотеке! А если чьего-то номера не знаете, не страшно. Можете фамилию написать и класс. Разберемся! Вопросы есть?

Вопросов не было.