День всех влюбленных

— Ну, у кого, хотя бы раз в жизни, не возникало, желания съесть хорошенькую женщину? — спросил Максим, вопреки обыкновению достав новую сигарету и закуривая.

Сергей молча смотрел на Максима. За все время рассказа он ни разу не встал и не прошелся.

— Катастрофа, но идея исчезновения народов оригинальная. Я думаю, тебе нужно написать научный труд, диссертацию защитить. У Фрейда ведь тоже об этом что-то есть, о чем ты говорил, — что человек, съевший часть чужого тела, присваивает его свойства — что, съев своего отца, дети присваивают себе его силу и отождествляют себя с ним, замыкая круг рождений. Они становятся теми, кем были — самими собой. Или что-то вроде этого.

Сергей встал, подошел к окну.

— Ну да, поглощение чужого тела по Стросону равнозначно поглощению чужой индивидуальности. Кусание в детстве, ведь это раннее проявление каннибализма…

— Да! — перебил Сергей. — Действительно, человек часто совершает странные поступки. Будто не он их совершает, а кто-то другой, особенно в нетрезвом виде. Может быть, это и есть те поглощенные моими предками викинги. Вот недавно ко мне модель пришла такая симпатичная, соблазнительная. Так что, ты думаешь, я с ней сделал?.. Как бы не так! Я ее кофе напоил, поговорил о высоком и проводил до дома, как идиот! Еще и руку ей поцеловал при прощании. Ну, мог я такое, по-твоему, вытворить? — Сергей остановился перед огромным зеркалом на стене и уставился на свое отражение. — Ну, мог?! Вот ты мне ответь.

— Это затмение.

— Вот и я думаю, что другой человек во мне такую глупость совершил. По твоей теории народы исчезли от любви.

— Ты совершенно правильно определил, — улыбнулся Максим. — Они исчезли от любви. Человек рождается от любви, и человек исчезает от любви. Круг замыкается.

— Теория твоя интересна, конечно. Но что скажут в ученых кругах? Может быть, тебя ждет всемирная известность. Давай выпьем по такому случаю.

Сергей направился в дальний конец мастерской к сундуку, в котором у него хранились напитки.

Максим рассеянно обвел мастерскую взглядом и тут за огромным пыльным окном отчетливо увидел человеческий силуэт. Человек стоял на высоте двух метров над землей, руки у него были расставлены в стороны, как у распятого. Он покачивался из стороны в сторону, и было заметно, что он с трудом удерживает равновесие.

Максим поднялся. Подойдя к стене, снял с нее арбалет. Это был спортивный арбалет, но стрела, выпущенная из него на расстоянии в тридцать шагов, пробивала фанеру. Максим хорошо умел управляться с ним. Он натянул тетиву, вставил стрелу.

— Ты чего, охотиться на кого-то собрался? — спросил подошедший с запыленной бутылкой Сергей.

— Да, охотиться, — сказал Максим. — Вон дичь подстрелю сейчас, он кивнул на окно, за которым стоял человек.

Сергей проследил за его взглядом.

— Как он туда дуралей забрался? Из арбалета его, пожалуй, не стоит. Стекло разобьешь — дуть будет. Катастрофа. Дай-ка, я вот так сделаю.

Сергей подошел к окну. Секунду смотрел на человека, потом, вдруг широко расставив руки, громко хлопнул в ладоши. Человек за окном вдруг забавно всплеснул руками и ногами, как будто налету разваливаясь на части, повалился в темноту. Вслед за чем раздался вопль, потом — другой. И все стихло.

— Катастрофа, там места всего на одну ногу было, как он стоял на такой жердочке. Наверное, воздушным акробатом хотел стать. А у меня внизу проволока колючая, вот он и кричал. Больше не полезет. С детства детей не люблю.

— Это не ребенок, это Обжора, — сказал Максим, вешая арбалет на стену. — Он за мной следит.

— А-а… понятно, а давай я твой портрет нарисую.

— Ты не слышал, что с каждым нарисованным портретом человек расходуется.

— Ну, расходуется, — Сергей сел напротив Максима, откупорив бутылку, налил вино в бокалы. — От фотографий тоже, между прочим, расходуется, но не так.

— У меня к тебе, Серега, дело, — Максим сделал глоток вина и поставил бокал на стол. — Нет ли у тебя… — он оглянулся на окно и понизил голос, — нет ли у тебя знакомого повара? Такого, чтобы надежный и не болтливый.

Сергей некоторое время смотрел в глаза Максиму — шутит он или нет.

— Ты чего, обалдел? Ты хочешь, как скифы…

Сергей улыбнулся, снял очки, посмотрел их на свет.

— Пожалуй, я расскажу тебе, — сказал он. — Если ты, конечно, поверишь.

Глава 9 Президент должен любить своих граждан

Человеческий вкус развивается поэтапно. Сначала человек ощущает только вкус привычной пищи, которой его кормили в детстве, которую он привык есть еженедельно. Так живут многие люди. Для того чтобы приготовить или попробовать какое-нибудь новое блюдо, им нужно сделать над собой усилие. Как правило, всякое новое блюдо состоит из знакомых компонентов. Но чем выше человек поднимается по социальной и материальной лестнице, тем вкус его становиться изощреннее. Конечно, это относится не ко всем: есть миллионеры, которые не могут избавиться от своих простейших привычек. Но это ненадолго. Либо миллионер этот разорится, либо будет жить по законам общества.

— Что значит "разорится"? Если будет есть щи да кашу, — будет ходить в лаптях.