День закрытых дверей

– Да нет, я не это имел в виду. Никто не говорит, что Развалов знал о краже заранее. Сначала он, так же как и другие потерпевшие, был удивлен и возмущен. Но благодаря тебе, наш расторопный, мы теперь знаем, что Развалов имел более широкие связи, чем эти другие, причем именно в тех сферах, в которых нужно. Я вот читал этот его протокол допроса. Много желчи, много пафоса, много раздражения. И очень мало высказываний собственно по делу. Такое ощущение, что ему было наплевать, найдешь ты вора или не найдешь. Главное – адреналин выплеснуть.

– Да, разговаривал он не особенно вежливо, – усмехнулся Стас. – Как вельможный пан со своим холопом.

– Вот именно. Это даже по записям в протоколе чувствуется. Видимо, на помощь полиции он не особенно надеялся, иначе чем можно объяснить такое самоуверенное поведение? А если не надеялся на полицию, значит, надеялся на что-то еще.

– Например, на свои связи в криминальном мире?

– Именно! И если он встречался с человеком Туркмена, можно не сомневаться, что надежды его полностью оправдались. Туркмен – прямой путь к Бероеву. Причем путь очень удобный. Такой, который не только выведет на нужного человека, а еще и поможет максимально доходчиво объяснить. Ведь для Бероева Туркмен в свое время был как бы «начальником». Понятно, что к его мнению он поневоле должен будет прислушаться.

– Ладно. Допустим, что ты прав. Используя свои «специальные каналы», Развалов узнал, кто побывал у него «в гостях», и через Туркмена вышел на Бероева. Где здесь мотив для убийства? Свои люди не нашли между собой общего языка? Да я в жизни не поверю. Вор с вором всегда сможет договориться.

– Не скажи. Во-первых, Развалов и Бероев не такие уж «свои». Слишком разные «исходные точки». Первый – вполне образованный, местами даже косящий под интеллигента, имеет вкус к изящному. Правда, скуповат и изящное это предпочитает приобретать с большой скидкой. Но мера эта, так сказать, вынужденная, и с криминальными слоями коллекционер контактирует лишь в определенных рамках, которые диктуются интересами дела. Бероев же – плоть от плоти. Он в этих криминальных слоях родился, состоялся как личность, и каким бы легальным, белым и пушистым ни сделался впоследствии, родная стихия все равно будет манить в свое лоно. Что мы, собственно, и видим на этих ограблениях. Во-вторых, эта самая договоренность. Мы ведь не знаем, о чем там могла идти речь. Может быть, Развалов предложил «мировую», а может, сразу начал с угроз.

– С его «понтами» я бы не удивился, – снова усмехнулся Крячко.

– Вот и я о том. А «понтов», я думаю, и у Бероева хватает. Тоже не последний человек. Крупный бизнесмен, налогоплательщик исправный. Я, правда, не проверял пока, но наверняка исправный. С его-то безупречной репутацией. Кроме того, он трудился. Беспокоил людей, искал покупателей, подвергался риску. Видишь, как много факторов. И все они отнюдь не способствуют конструктивному диалогу. Поэтому, если ты спросишь меня, то я тебе скажу, что мотив убийства наверняка лежит в области личных взаимоотношений и отсутствия понимания.

– Да уж, если Развалов начал эти «личные взаимоотношения» сразу с угроз, понимания тут точно не возникло. Бероев не такой человек, которому можно угрожать. За это он точно «хлопнет», даже разговаривать не будет.

– Рад, что, по крайней мере, у нас с тобой понимание, кажется, имеется. А что до мотива, то здесь, конечно, возможны и другие варианты. Может быть, Развалов и не стал с места в карьер угрожать. Может, потребовал вернуть ему картины, а Бероев не захотел.

– Ну да, он ведь трудился.

– Вот именно. Кроме того, в связи со спецификой самих украденных предметов, вполне возможно, что к моменту кражи у Бероева уже имелись на примете потенциальные покупатели. Долго держать подобные «заметные» вещи на руках опасно. А между тем, пока Развалов доискивался, кто и что, какое-то время уже прошло. Может быть, Бероев уже реализовал краденое и при всем желании не мог вернуть. Ты, кстати, не пробивал линию с самими экспонатами? Ведь список у тебя есть. Нигде не всплывали знакомые названия?

– С экспонатами пока сложно, – тяжко вздохнув, ответил Стас. – Сам знаешь, такую информацию первому встречному не расскажут.

– Но ты-то не первый встречный. Представитель власти, как-никак.

– А представителю власти тем более. Я и про Развалова-то пока все это выведал, семь потов сошло. Как только не шифровался. Но полезные связи в нужных кругах завел, – самодовольно улыбнулся Стас. – Так что, возможно, и насчет экспонатов скоро что-нибудь удастся выяснить. Дай срок.

– Ладно, уговорил. Будешь выяснять, поинтересуйся, не собирались ли они продать что-нибудь Развалову. Ворованное же. Как раз его область.

– Ладно, спрошу. Только если этот Бероев хотел с ним так поступить, то это его следовало бы хлопнуть. Я бы и пистолет дал.

– Согласен. Но что поделаешь? С волками жить, по-волчьи выть. Ребята у нас, сам видишь, какие.

– Ароматные.

– Не то слово.

– Так, значит, и убийство, и ограбление – дело рук Бероева? Так и записывать?