День живых

И она обезоруживающе улыбнулась, указав на пижаму, выглядывающую из-под пальто. Кэтрин смутилась, попытавшись запахнуться, но взгляд медсестры был настолько тёплым, что такие глупости показались неважны.

Через две минуты перед Кэтрин появился стаканчик горячего напитка, пар которого окутал женщину надеждой, и маковая булочка. Интересно, откуда она взялась? Вряд ли столовая открывалась так рано.

– Надеюсь, вы любите выпечку с маком. Приберегла себе на завтрак, – смущённо пожала плечами Джоди, – но вам она нужнее. Пейте кофе, я скоро вернусь.

Кэтрин только сейчас почувствовала, как замёрзла и как оголодала. Переживания высосали из неё всё до последней росинки. Первый кусок еле залез в горло, но второй был куда как аппетитней и вкуснее. Даже больничный кофе показался вкусным. Хотя что-то подсказывало Кэтрин, что он тоже был припасён на завтрак доброй медсестры. Надо будет потом поблагодарить её от всей души за заботу.

Мысли сами стали обгонять друг друга. Хороший знак. Голова наполнилась чем-то кроме убийственных опасений за Мэтта. Если он пережил перелёт сюда с такими-то травмами, значит, у него огромный шанс. Сейчас Джоди всё узнает, и они вместе дождутся окончания операции. Мэтт поправится, и она заберёт его домой.

– Миссис Шеридан?

Голос явно принадлежал не Джоди. Подняв голову, Кэтрин увидела седеющего мужчину лет сорока пяти с глубокими тёмными кругами под глазами. Уставший, измученный, опечаленный…

– Миссис Шеридан, я доктор Нил Экхарт.

Хирург Мэтта? Сколько она здесь просидела? Стаканчик с кофе ещё даже не допит.

– Могу я присесть?

– Д-да, пожалуйста. Доктор, что с ним? Вы уже закончили операцию? Так быстро? Но я думала, что это займёт больше времени, и…

– Миссис Шеридан, – начал доктор Экхарт, взяв свободную ладонь Кэтрин в свою грубоватую и шершавую от постоянного ношения перчаток.

– Нет. – Прошептала Кэтрин, пытаясь выдрать руку.

Слишком скорбное лицо. Она уже видела подобное, когда умирала её мама, а затем отец и сестра Мэтта.

– Мне очень жаль, но ваш муж не пережил операцию. Он скончался десять минут назад от кровоизлияния в мозг.

Стаканчик выскользнул из рук и расплескал кофе по стерильному полу. Кэтрин наконец вызволила ладонь из тисков доктора и схватилась за голову.

– Нет! Вы врёте! Он не может умереть.

– Мне очень жаль, – повторил Нил Экхарт. – Мы сделали всё, что смогли. Но он получил травмы, несовместимые с жизнью.

– Но ведь он был жив! Он дышал, его сердце билось, пока его везли сюда!

Голос сорвался на яростный крик. Кэтрин вскочила и стала метаться по коридору, словно ища глоток свежего воздуха. Словно пытаясь выбраться из этого страшного кошмара.

– Ваш муж до последнего боролся, но этих усилий оказалось недостаточно. Вы сможете увидеть его.

Но Кэтрин была глуха к его словам. Она билась в истерике, кричала, словно её резали десятки ножей, и тряслась, словно её били тысячи вольт.

– Джоди! – Крикнул доктор, пытаясь успокоить скорбящую жену. – Мне нужно успокоительное и поскорее!

Словами делу не поможешь. Нужна тяжёлая артиллерия.

В этот момент Кэтрин неистово рыдала и хваталась за халат доктора Экхарта, глядя на него невидящими, стеклянными глазами. В них не было ничего, кроме боли и вакуумной пустоты. Послышался треск – карман разошёлся по швам. А затем послышался глухой удар. Кэтрин стала колотить доктора по груди, ища отдушину своим страданиям.

– Джоди! Давай же!

Не успела медсестра подоспеть со шприцом диазепама, как Кэтрин уже прислонилась к стене и сползла по ней вниз. Истерика будто улетучилась.

– Всё равно колите. – Кивнул Нил Экхарт. – Пускай отдохнёт. Положим в пустую палату.

Холодок потёк по венам, разнося спокойствие к каждой клеточке тела. Но успокоит ли он душу?

– Когда придёт в себя, сможет увидеться с мужем.

Уже пропадая в беспамятство, Кэтрин лишь сумрачно усмехнулась. Он это всерьёз? Она уже больше никогда не увидется с мужем. Только с его холодным телом, которое не поцелует, не обнимет, не почувствует абсолютно ничего.

Глава 4

Пустая кровать казалась как никогда холодной. Проведя ладонью по пустующей простыни на той стороне, где когда-то спал муж, Кэтрин вновь ощутила ту боль, как тогда в больнице. Режущую, рвущую на куски адскую боль, которая временами утихала.

Третий год подряд Кэтрин снился один и тот же сон. Как фура Мэтта складывается пополам и молниеносным снарядом пробивает дерево. Как она мчится в Каррабассет Мемориал и превращается в комок ненависти от осознания, что Мэтта больше нет. Как она просыпается в больничной палате, среди белых стен и призрачной опустошённости, с полным недопониманием, как жить дальше без него.

Все события клеймом вожглись в глубины памяти. Выбравшись из палаты, Кэтрин попала в безлюдный коридор и лишь спустя пять минут отыскала живую душу. Санитар с рыжей бородкой отвёл её обратно в палату и вызвал врача. В этот раз женщина решила подчиниться каждому слову. Не было желания вновь вымещать свою злобу на невиновных. Не было желания вообще делать хоть что-нибудь.