Денарий кесаря

            - Сегодня отстоишь всенощную, а завтра тебе нужно обязательно исповедаться и причаститься! – объяснив Стасу, какие молитвы читаются перед входом в храм, принялся настойчиво убеждать Ваня.

            Стас не то, чтобы часто, но время от времени заходил в московские храмы. Ставил свечу, когда была надобность в Божьей помощи: будь то экзамены или олимпиада, где нужно было обязательно победить. Правда, честно говоря – на всякий случай, без особой веры: а вдруг поможет? Что же касается исповеди и причастия, то это казалось ему излишним. Как исповедовался три года назад у отца Тихона, так с тех пор больше ни разу его голову не покрывала епитрахиль священника.

            Но сейчас после чтения дневника, у него уже не было такой уверенности.

            - Ты считаешь, что это действительно нужно? – осторожно спросил он.

            - Что?

            - Ну… исповедываться, причащаться!

            - А как же без этого?! – показалось, даже испугался Ваня.

            - И что я для этого должен делать?

            - Сначала исповедаешься, а потом получишь благословение на причастие у отца Михаила.

            - Это что – руку у Макса целовать?! - даже приостановился Стас.

            - Во-первых, не у Макса, а у отца Михаила! – поправил Ваня. - А, во-вторых, видимо целуя руку священника, мы невидимо прикладываемся к руке самого Христа. Преподобный Серафим Саровский, уж насколько великим был святым, а после службы всегда на паперти дожидался служившего Литургию священника. Чувствовал, какая благодать исходит в это время!

            - Так то – Серафим Саровский, а я… я не смогу! – решительно заявил Стас. – Что хочешь со мной делай, а руку Макс… то есть отца Михаила целовать не буду!

            - Ну смотри, как говорится: невольник не богомольник.

            - Нет, молиться-то я как раз буду. Для того и в храм с вами иду! А благословение я у другого священника, в Москве возьму!

            - Жаль, конечно! - вздохнул Ваня и успокаивающе заметил: – В духовной жизни ничего не делается сразу. Будем надеяться, что в следующий твой приезд, ты настолько преуспеешь в духовном росте, что только посмеешься над твоими сегодняшними страхами и сам подойдешь под благословение к отцу Михаилу!

            - Ты так думаешь?

            - Уверен! Думаешь, у меня все так сразу получилось?

            Стас с уважением покосился на идущего плечом к плечу друга и невольно признался:

            - Ох, и завидую я тебе, Ванька! Никому никогда не завидовал, потому что знал – всех обскачу. А тебе завидую. Такую веру имеешь. И в алтаре можешь бывать, рядом с Богом. Одно слово – спасаешься!

            - Ничего! – довольно засопел Ваня и покровительственно положил ладонь на плечо друга. – Понемногу и ты до всего этого дойдешь!

            Вчетвером с Григорием Ивановичем они быстро наполнили три больших бака водой. Григорий Иванович пошел по своим бесчисленным делам, а они сели на лавочку в ожидании начала службы.

            Вскоре в храм понемногу потянулись люди.

            Подъехал и роскошный джип, из которого водитель стал доставать кресло-каталку.

            - А вот и Соколов пожаловал! – показывая на него глазами, сказала игравшая с кошкой Лена.

            - Как Соколов? – не понял Стас. – Ты же его Коршуновым называла!

            - Ты что, Ленку не знаешь? – засмеялся Ваня. – Лен, скажи, почему ты Соколовых называешь Коршуновыми?

            - Не скажу. Я больше никого не осуждаю! – заявила та, продолжая играть с кошкой.

            - Постой-постой! – насторожился Стас, вспоминая Соколовых из дневника-тетради. - А он не был министром?

            - Может, и был, - равнодушно пожал плечами Ваня. – Видал, какая машина? А у его сынка даже самолет есть!

            - Но вы же рядом живете!

            - Рядом? – усмехнулся Ваня. - Да проще на Луну или Марс попасть, чем к ним на дачи!

            - Все равно могли бы узнать…

            - А зачем это нам, правда, Ленка?

            Та промолчала.

            - Ах, да, ты же ведь больше никого не осуждаешь! Теперь мы, наверное, и слова от тебя не услышим! – засмеялся Ваня и, обращаясь к Стасу, сказал: - Если тебе так надо, сам и спроси!

            - А что – и спрошу!

            Стас порывисто вскочил с лавки и решительными шагами направился к джипу.

            - Простите! Я – сын профессора Теплова, известного кардиохирурга, – решив, что для весомости в разговоре с министром, нужно упомянуть отца, обратился он к старичку, которого только что опустили в кресло с колесами. И почему-то, словно тот был генерал, добавил: – Разрешите обратиться?

            - С сердцем у меня, слава Богу, все в порядке! – делая знак охраннику, чтобы тот не вмешивался, с интересом посмотрел на Стаса Соколов. - Ноги вот только немного подкачали…

            «Ничего себе «немного»» – с непривычной для себя болью за другого человека, покачал головой Стас, видя, что Соколов не может не то, что двигать – даже шевелить ногами.

            - Слушаю вас, молодой человек, - заметив сочувствие в его взгляде, что не так часто замечал у нынешней молодежи, приветливо сказал он. – И вот что, давайте будем без этих церемоний. Мы ведь с вами здесь, так сказать, без галстуков! Оба – только братья во Христе!

            - Спасибо! – улыбнулся Стас и уже совершенно без страха спросил: - Скажите, а вы были министром?

            - Да-а, был, – густые брови Соколова поползли от удивления вверх. - А откуда вам, собственно, это известно?