Дендрофобия

– Ну и что, если я знаю, как с ними обращаться? – возмутился на это дед Рожнов. – Что толку-то? Например, все знают, что нельзя выбрасывать использованные батарейки и аккумуляторы. Знают, что утилизацией химических источников тока занимаются специальные службы. Но где у нас эти службы? У нас их днём с огнём не сыщешь, как и водителя мусоровоза. А разбитый градусник куда везти? В Райцентр? В своём кармане? А тебя оттуда ещё и в областной центр пошлют, может быть, даже соседний. И потом, чего это Вы сравниваете нас с буржуазией? Какая мы Вам буржуазия? Я тоже слышал, что сейчас благополучные российские семьи выбрасывают до семи килограммов одежды и обуви, но мы же носим всё десятилетиями по старой советской привычке. И если у нас проблема с уборкой мусора, что про большие города говорить? Мы же практически справляемся с отбросами самостоятельно: пищевые отходы идут на корм скоту. У меня своей скотины нет, но я отдаю соседям очистки от овощей и отруби – они поросёнка держат. Солома идёт на кровлю к сараям и ту же подстилку коровам. Сломанный инвентарь и прочий древесный мусор сжигается в печи как дрова, навоз вносят в почву… Нет, как ни крутите, а если мы мусором заросли, то не по причине личного свинства, а только по причине лености властей. Шутка ли: годами не вывозят помойку! Где такое видано? И вместо того, чтобы заняться делом, он тут пламенные речи толкает, что они ни при чём, а как всегда народ во всём виноват.

– А что я-то могу? – обиделся Арнольд Тимофеевич. – Вы думаете, что я бог? Вот пальцами щёлкну, и мне бензин для мусоровозов дадут, и сами машины, да? Никто сейчас ничего не станет делать. Додумались тоже: мусорный завод им подавай! Да тут вообще невозможно жить станет, когда дым повалит с него.

– У нас и без мусорного завода всё горит, – сказала Марина. – А пластик вообще нельзя жечь. В траве сколько пластиковых бутылок валяется, и они сгорают при выжигании травы, а материал, из которого они сделаны, при сгорании выделяет канцерогены. Дети гуляют, дышат этим дымом, и это чревато онкологическими заболеваниями в будущем – Вы же сами только что говорили, что онкологи хотят запретить термообработку мусора.

– Когда?

– Да только что!

– Не помню такого.

– А стекло вообще не горит, только плавится. Вы понимаете, что это на долгие годы останется лежать под ногами людей? Ведь для естественной переработки отбросов требуются иногда даже века. Стеклянная бутылка сохраняется в земле до миллиона лет, консервная банка – сто лет, нейлон, пластмасса, полиэтилен – от сорока до двадцати лет. Простой окурок лежит в земле пять лет.

– Вот я и говорю, что надо всё сжигать, – зевнул Арнольд Тимофеевич.

– Мы же этак сами сгорим! – возмутилась его непрошибаемостью Полина. – На днях по радио сообщили, что в спальном районе Питера таким макаром чуть многоэтажный дом не взорвали. Помойку во дворе подожгли, а огонь по траве перекинулся на подвал. А в подвале повсюду газовые трубы. Одной искры достаточно, чтобы дом на воздух взлетел. Пришлось несколько сотен жильцов эвакуировать. И чего нас терроризмом пугают, если мы сами хуже всяких террористов?

– А в соседнем посёлке четыре дома сожгли, – окончательно решил доконать мэра ещё кто-то. – Хозяин жёг мусор в огороде, день выдался ветреный, огонь на забор перекинулся, с забора на сарай, оттуда на веранду, а по забору пошёл на другие участки гулять. И вместо четырёх домов одни печные трубы остались.

– В самом деле! – подытожила Маринка. – Надоело жить в дыму на этом незаживающем пепелище.

– Надоело на этом, катитесь на другое! Сами виноваты: не бросайте в огонь то, чего жечь нельзя. Бутылки пластиковые где-то в Питере должны принимать: вот съездили и узнали бы, вместо того, чтобы властям нервы мотать.

– Нам делать нечего, как бутылки возить.

– А чего вам ещё-то делать? – хохотнул мэр. – Мужей у вас нет, вот и занялись бы хоть чем-то полезным. А то фантазии хоть отбавляй. У нас подстанцию с восьмидесятых годов не могут отремонтировать, а вам уже завод новый подавай. Думаете, что от рационального использования мусора все богаче станете? Да Россия всю Европу газом снабжает, а своё население как катилось за черту бедности, так и скатилось за черту нищеты. Надо же, на пластиковых бутылках разбогатеть захотели!

– Да мы-то не захотели. Это же Вы нам только что предложили бутылки в Петербург возить…

– Вот правильно раньше бабам учиться не разрешали. Вам теперь, конечно, и мусор жечь не захочется при такой образованности-то. Э-хе-хе, не умеют у нас женщины быть женщинами. Настоящая женщина должна быть легкомысленной и туповатой, вот как маркиза де Помпадур. А вы своей активной гражданской позицией только лишаете себя женского шарма.

– Вы думаете, что мы не хотим быть тупыми дурами, чтобы мужики рядом с нами себя эйнштейнами чувствовали? – возмутилась Маринка. – Да я, например, очень хочу такой быть. Но вы же тогда всю страну пропьёте или распродадите, распылите на все четыре стороны. Вам же на всё наплевать.

– А я-то здесь при чём? – выкатил глаза Арнольд.