Денежный семестр

— Да, — покорно прошептала я, не желая выводить из состояния душевного равновесия хорошего человека и признаваться, что на любимых исполнителей мы с Машей стараемся ходить ровно столько раз, сколько они выступают.

Сегодня, впрочем, нам предстояло удовольствие совсем иного рода. Мы собрались на вечер современных одноактных балетов, и мне предстояло второй раз в жизни увидеть разрекламированные нашей прессой «Золотые вишни» Форсайта. После первого раза мама, привыкшая к моим подробным рассказам, разочарованно спросила:

— Почему ты ничего не описываешь?

— Это не поддается описанию, — честно призналась я.

Однако мама — человек настойчивый.

— Какой там сюжет? — хитро поинтересовалась она.

— Никакого.

— А какая музыка?

— Никакой.

— А какие костюмы?

— Никаких.

— А какие декорации?

— Никаких.

— А какая хореография?

— Никакой, — со вздохом констатировала я.

— Не хочешь отвечать — так и скажи, — обиженно фыркнула мама, — а издеваться нечего.

Мне стоило большого труда убедить ее, что я совершенно искренна. Мама меня простила, особенно учитывая мою головную боль, вызванную пронзительными звуками, каковые вместо музыки сопровождали последнее достижение современного балета.

Идти второй раз на то, что тебе не понравилось, смахивает на мазохизм. Однако у нас есть смягчающие обстоятельства. Во-первых, администрация театра хоть и уверяет, что Форсайт пользуется у публики бешеным успехом, однако по сравнению с классикой сильно снижает цены. И все равно зал неполный. Тогда применяется второй прием. Балеты Форсайта часто идут не скопом, а по одному, с присоединением чего-нибудь красивого. В данном случае нам предлагался следующий вариант. Первый акт — нечто новенькое под названием «Реверанс», вторым актом — форсайтовские «Вишни» (только не надейтесь действительно обнаружить там вишни) и, наконец, для тех, кто выживет, — замечательнейшие «Этюды» с Терешкиной, Фадеевым и Сарафановым, виртуознейшими и симпатичнейшими танцовщиками. Все это в совокупности заманило нас с Машей в театр.

«Реверанс» оказался довольно безобидным. В темноте на фоне черного покрытия и черного задника три пары исполнителей в черном под заунывную музыку медленно движутся по сцене. Не знаю, почему нынче в балете такое пристрастие к черному. Наверное, чтобы зрители, не дай бог, чего-нибудь не увидели… Окружающие скучали и перешептывались, но я и не к такому привыкла.

Зато второй акт меня ошеломил. Вместо положенных «Вишен» начались… «Этюды». Причем я заглядывала в программку — там все было без изменений.

«Этюды» прошли блестяще, все взбодрились. В антракте я узнала, что на спектакле присутствует восточный шейх. «Реверанс» так его утомил, что добивать высокого гостя «Вишнями» побоялись — дали «Этюды». А с третьего акта он благополучно слинял.

Честно говоря, меня подмывало последовать его примеру, но любопытство возобладало. Вдруг на второй раз я проникнусь? К тому же я проявила редкую предусмотрительность, взяв с собой клок ваты и заткнув ею уши. Скрежет, заменяющий музыку, все равно доносился, но довольно слабо, и я обошлась без головной боли. Проникнуться, правда, все равно не удалось.

Забегая вперед, закончу историю спектакля. На следующий вечер мне позвонила сестра Лена и таинственно заявила:

— Что скажу — упадешь со стула!

— Говори, — разрешила я, усаживаясь покрепче.

— Есть люди, — с удивлением поведала Лена, — которым вправду нравится Форсайт.

— Критикам и администрации театра, — подтвердила я.

— Да нет, я же сказала: люди. Представляешь, вчера на спектакле были мои туристы. (Лена работает экскурсоводом.) Так вот, они от «Вишен» в восторге.

Мы довольно долго обсуждали удивительных туристов, пока Лена не добавила:

— Зато они говорят, что «Этюды» — редкостная гадость. Надо же, а мне так нравятся!.. Вот уж действительно: сколько людей, столько мнений.

Лишь тут до меня дошло. Зрители, увидевшие балеты в первый раз, естественно, не могли догадаться, что в театре поменяли местами акты!

Ночевать после спектакля я поехала к Маше. Несколько месяцев назад на меня набросился маньяк, и теперь я боялась вечерами возвращаться одна. Правда, в этом проявлялось полное отсутствие логики, поскольку маньяк пытался совершить свое черное дело вовсе даже утром, однако логика логикой, а страх — страхом.

Нападение на меня ярко подтверждает, что и в наши тяжелые времена культурное развитие человека способно принести полезные плоды.

Дело было так. Стоял июнь, я шла через парк принимать экзамен к себе в институт (он расположен в парке). Было десять утра, светило солнышко, и пели птички. Позади я слышала быстрые шаги, но не придавала им особого значения.