Деньги, банковский кредит и экономичские циклы

В предыдущей главе была показана ясная и логически последовательная правовая сущность договора денежной иррегулярной поклажи. Несомненно, те, кто изначально получил на сохранение деньги от сограждан, знали, что при этом берут на себя обязательство хранить tantundem подобно доброму родителю и в постоянной доступности для поклажедателя. Именно в этом состоит смысл обеспечения сохранности заменимых вещей по договору поклажи. Правовая природа договора иррегулярной поклажи кристально прозрачна и легко постижима. Однако человек слаб, и его природа несовершенна. Поэтому можно понять тех, кто, получив денежную поклажу, поддавался искушению нарушить обязательство обеспечения сохранности и использовал в своих интересах деньги, которые был обязан держать наготове для других. Соблазн был очень велик: при полном непонимании вкладчиками сути происходящего банкиры имели возможность оперировать крупными денежными суммами, которые при удачном стечении обстоятельств приносили значительные прибыли за счет взимания процентов. Причем банкиры могли открыто оставлять эти прибыли себе, никому не причиняя явного ущерба[55]. Учитывая слабость человеческой природы и почти неодолимое искушение, испытываемое банкирами, ясно, что традиционные принципы обеспечения сохранности, лежащие в основе договора денежной иррегулярной поклажи, тайно нарушались с самого начала. Кроме того, учитывая абстрактную, сбивающую с толку природу денежных отношений, большинство граждан и органов власти, отвечающих за проведение в жизнь принципов права и морали, не сумели заметить это явление, за исключением редких случаев. Так что к тому времени, как злоупотребления и случаи мошенничества стали выплывать на поверхность и осмысливаться, институты банковского дела уже действовали столь давно и обрели такую силу, что эффективно купировать разложение было уже фактически невозможно. Кроме того, власть постепенно осознавала невероятные возможности банков создавать деньги, что объясняет, почему в большинстве случаев государство в конце концов стало соучастником банковского мошенничества, предоставляя банкирам привилегии и легализуя их бесчестную деятельность в обмен на возможность косвенного или прямого участия в громадных банковских прибылях. Так возник важный альтернативный источник финансирования государства. Кроме того, периодическое возникновение у государства огромной потребности в средствах в результате исторической безответственности и отсутствия финансового контроля способствовало деградации традиционной обязанности государства определять и защищать права собственности. Таким образом, формировался все более и более тесный симбиоз, или общность интересов между государством и банкирами, — отношения, которые в значительной степени существуют по сей день.

Однако, несмотря на сложность обсуждаемой ситуации, некоторые проницательные мыслители давным-давно поняли ее. Доктор Саравиа-де-ла-Калье в книге «Наставление купцам» (Instrucci'on de mercaderes) приписывает разрушительному влиянию банков то, что «ненасытная алчность совершенно изгнала из человека страх Божий и чувство стыда, и я даже думаю, что все это творится при попустительстве духовных и светских лидеров Королевства»[56]. Если Саравиа-де-ла-Калье и проявляет некоторую слабость, то лишь от избытка милосердия к правителям. Мошенничество в случае иррегулярной поклажи он верно приписывает моральной неустойчивости или жадности людей, но правителей он считает ответственными лишь за «попустительство» и неспособность покончить со злоупотреблениями. История показывает, что, помимо демонстрации явного пренебрежения [проблемой], многие правительства открыто и явно использовали огромные прибыли банковского «дела» в собственных интересах. Кроме того, мы увидим, что в некоторых случаях в обмен на определенные услуги власти не только наделяли банкиров привилегиями, чтобы те могли действовать безнаказанно, но даже создавали государственные банки, чтобы напрямую извлекать выгоду из соответствующих операций.