Деньги для киллера

И я стала работать. Времени потратила гораздо больше, чем обещала. Глеб был терпелив, сидел задумавшись и почти не шевелясь. Наконец я закончила, швырнула карандаш и небрежно проронила:

— Все.

Сонька сунула нос, почесала за ухом и заявила:

— Ты б ему еще рога и хвост приделала.

Глеб взял рисунок, долго его разглядывал, потом поднял глаза на меня и спросил:

— Ты меня таким видишь? — Я пожала плечами. Он спокойно порвал рисунок и сказал:

— Извини. Это не портрет. И не набросок. Это твои черные мысли.

На следующий день мои черные мысли понемногу испарились. Глеб мне нравился, это приходилось признать. Поэтому, когда он позвонил на работу с предложением встретить меня, я обрадовалась.

Он ждал меня в машине, улыбнулся и сказал:

— Привет, киска!

— Я действительно похожа на твою Марго?

— Точь-в-точь. Она была очень красивой, умной и независимой кошкой.

— Я ей завидую.

— А как у нас сегодня с настроением?

— Настроение отличное. Ссориться с тобой совершенно не хочется.

— Значит, повезло. Давай ко мне на работу заскочим, минут на десять.

— Дела?

— Так, дельце небольшое. Кабинет мой посмотришь. В таком кабинете и без очков — делать нечего.

Мы въехали во двор особняка, построенного в начале века. Когда-то здесь помещался Дворец пионеров. Я сюда в танцевальный кружок бегала. Охрана при нашем появлении заметно подтянулась, мы вошли в здание. Хоть и говорят, что деньги не пахнут, здесь ими пахло, причем пахло явно большими деньгами. Я без особого интереса поглядывала по сторонам, тут мы вошли в приемную, где сидели три девушки. Они, как по команде, улыбнулись Глебу, а на меня уставились с любопытством.

— Глеб Григорьевич, — сказала одна из них, — вам Виктор Леонидович звонил.

— Я в курсе, — бросил Глеб и толкнул дверь с блестящей табличкой, на которой значилось: «Карелин Г.Г».

Кабинет производил впечатление, в обморок я не упала, но готова была согласиться, что это в своем роде шедевр. Глеб усадил меня в кресло и спросил:

— Сможешь подождать минут пятнадцать?

— Конечно.

— Если хочешь кофе…

— Нет, спасибо.

Он ушел и полчаса не появлялся. Я не скучала, устроив себе что-то вроде экскурсии. Дверь распахнулась, вошел мужчина, чрезвычайно демократично одетый для данного учреждения, он вроде бы что-то хотел сказать, но, увидев меня, растерялся.

— Извините, где Глеб?

Я пожала плечами:

— Обещал быть через пятнадцать минут.

— Ясно. Вернется, скажите — Валера заходил. — Я кивнула, и он удалился.

— Ничего, что я тебя ждать заставил? — спросил Глеб, вернувшись.

— Приходил молодой человек по имени Валера.

— Я его встретил.

— Ты меня специально сюда привез? — Он помолчал немного и кивнул:

— Конечно. Ты ведь звонила вчера?

— Почему непременно я?

— Больше некому.

— Немного странно, не находишь? Молодой свободный мужчина…

— Я ж рассказывал, киска, кто я и что я.

Было мало свободного времени. Теперь его много. Но что-то делать я уже разучился: например, знакомиться с красивыми женщинами. Если бы я слегка не задел тебя бампером, то и к тебе не рискнул подойти, просто не знал, как это сделать. Издержки профессии.

— Может, это и неплохо. Я страшно ревнива. Что ж, я убедилась, что ты здесь трудишься на ответственной должности. Мы можем ехать, или у тебя деда?

— Едем.

Мы покинули кабинет.

— Может, заедем ко мне? Посмотришь, как я живу, — предложил он.

— Нет, спасибо. Одной экскурсии на сегодня достаточно.

— Тогда, может быть, ты ответишь на один вопрос?

— Почему бы и нет?

— Ты была замужем?

— Не довелось.

— Почему?

— Это уже второй вопрос.

— Не похоже, чтоб не было желающих.

— Смеяться не будешь? — спросила я.

— Сама серьезность.

Я погрустила немного и призналась:

— Видишь ли, я никогда не была влюблена.

— Такого не бывает, — улыбнулся он, а я только плечами пожала.

Вернувшись домой, я решила позвонить Соньке. Весь день она меня не беспокоила, что выглядело противоестественным. Слегка озадаченная, я набрала номер и спросила:

— Эй, ты где там?

Сонька засопела, потом всхлипнула, а затем и заревела.

— Ты чего? — испугалась я.

— Славка нашелся.

Новость меня, если честно, удивила.

— Живой?

— Нет. Мертвый. Под мостом, на переезде. Засунули в какую-то трубу, забыла, как это называется.

— Когда нашли?

— Позавчера. Его мать звонила. Завтра похороны. — Сонька заревела громче.

— Но мы ведь и не ожидали его живым увидеть, — не очень удачно утешила я.

— Одно дело не ожидать, а другое… На похороны пойдешь?

Я вздохнула:

— Я бы и на свои не пошла, ты же знаешь: я это мероприятие не жалую.

— Кто ж жалует?

— Находятся такие.

— Завтра в одиннадцать. Я за тобой заеду.

— Может, у меня переночуешь?

— Нет. К нему поеду. Хоть он, конечно, придурок редкостный был, прости Господи, но душа родная.

— Деньги нужны?

— Понадобятся, скажу.

— Мне венок купить?

— Не знаю. Славку ты никогда не любила.

— Но ведь он не от этого умер.

— Да уж. Кто-то здорово трахнул его по голове. В закрытом гробу хоронят.

— Рахматулину звонила?

— Да что толку. Он в себя прийти не может от потери любимой машины, чтоб ему вслед за ней отправиться! Ладно, до завтра.