Деньги и политика

По подсчетам английских экономистов, в результате намеченных правительством планов в частные руки должно перейти до 80 % всех секторов промышленности, находящихся пока в собственности государства (включая электрокомпании, шахты, железные дороги и почтовую службу). При этом обращает на себя внимание, что денационализации подлежат нередко весьма прибыльные предприятия. Так, ежегодные доходы ведущих английских аэропортов составляют 35 млн. ф. ст., прибыли Британской национальной нефтяной корпорации — 309 млн. ф. ст., а Британской газовой корпорации — 380 млн. ф. ст. Теперь эти прибыли потекут в сейфы частных корпораций — их политические инвестиции окупились в многократном размере. Общие прибыли английских монополий, согласно официальным данным, только за первую половину 1983 года подскочили на 20 %. Еще более значительный прирост — до 32 % — ожидается в 1984 году.

Оборотная же сторона медали — серьезное ухудшение материального положения широких масс трудящихся. Так, если в 1979 году к категории низкооплачиваемых принадлежал каждый десятый британец, то теперь — каждый шестой. Число граждан, живущих у официальной черты бедности или ниже ее, возросло на 2,5 млн. Существенно повысились цены на предметы первой необходимости. Ну и, конечно же, резко обострилась проблема безработицы: результатом правления тори явилось ее фактически трехкратное увеличение.

Подобная картина наблюдается и в ФРГ, где пришедшее в конце 1982 года к власти правительство христианских демократов сразу взяло жесткий курс на прекращение «разбазаривания» бюджета на социальные нужды: за первые полтора года своего правления оно добилось «экономии» на соответствующих статьях 11,5 млрд. марок, а военные расходы, конечно же, стали нарастать ускоренными темпами, составив в государственном бюджете 1984 года около 48 млрд. марок (с учетом скрытых ассигнований на военные нужды общая сумма соответствующих затрат достигает в настоящее время 80 млрд. марок). Это означает, что каждая западногерманская семья выложит на военные цели в виде государственных налогов и различных поборов до 5 тыс. марок. Одновременно в ФРГ были существенно расширены льготы для крупного бизнеса: только благодаря налоговым поблажкам частные фирмы и корпорации получат в 1984 году «подарок» в сумме 3,5 млрд. марок; кроме того, около 13 млрд. марок предполагается передать из государственной казны в сейфы частных предпринимателей под видом различного рода субсидий, надбавок и возмещений.

Фактически то же самое происходит сейчас и в Японии, где контролируемое ЛДП консервативное правительство обеспечило ежегодное увеличение расходов на военные цели на 6–7 %, доведя их до беспрецедентной в условиях мирного времени суммы — 2,9 триллиона иен, одновременно проводя сокращения ассигнований в социальной области, а также в целом ряде других стран капиталистического мира. Иначе говоря, речь идет о типичном, широко распространенном в условиях буржуазного общества явлении.

Политический бизнес не сводится, однако, только к одностороннему воздействию корпораций на государственный механизм. Это не улица с односторонним движением. Представляя собой сложное многоплановое явление, он характеризуется наличием разветвленной системы как прямых, так и обратных связей. Другими словами, политический бизнес выгоден не только частному капиталу, вкладывающему деньги в политику, но и самим политикам — членам правительства, парламентариям, партийным боссам — тем, кому эти деньги адресуются. Между бизнесменами и политиками складывается своеобразное «разделение труда», механизм которого достаточно четко изложил американский сенатор А. Пенроуз. «Я верю в разделение труда, — заявил он во время одной из встреч с представителями делового мира. — Вы посылаете нас в конгресс. Мы принимаем законы, которые позволяют вам делать деньги. Из полученных прибылей вы вносите деньги в наши избирательные фонды, чтобы опять отправить нас в конгресс для принятия законов, которые позволят вам делать еще больше денег» ¹⁸.